Новый эклогион
Шрифт:
Премудрый Соломон в Книге»Притчи Соломона»похваляет ту жену, которая пребывает в доме и безмолвствует. Она любит своего мужа, занимается домашними делами, да и вообще Премудрый много говорит в похвалу честной и целомудренной жене. Но посредством этой похвалы он сравнивает ее с нечестивой и невоздержной женой, которая скитается по дорогам в развратной одежде и своими словами наносит вред душам не только нечестивых, но и уважаемых людей. Однако то, что говорит Соломон в похвалу целомудренной и честной жене, ничтожно для похвалы в высшей степени честной и целомудренной Горгонии, ибо какая другая жена была равной ей в благочестии и скромности? И вместе с тем, какая другая, кроме нее, столько безмолвствовала в доме и не показывалась на улице, будучи невидимой для мужчин? Какая другая так берегла свой взор от нескромных воззрений? У кого еще был такой тихий и спокойный смех? Она улыбалась лишь по необходимости, хранила
Досточудная не носила золотых украшений, жемчугов с бриллиантами, не заплетала волосы на своей честной главе в косы, не одевала дорогих одежд, не употребляла омовений и косметики, как это делают прочие бесстыжие, которые, будучи созданиями Божиими, покрывают лицо свое красками и мастями. Эти жены не довольствуются лицом, которое сотворил Господь, но хотят сделать его лучше, тем самым лишь оскверняя образ Божий. Блаженная же заботилась лишь об украшении своей души христианским нравом и добродетелями. Она любила красный цвет лица, который можно лицезреть у скромных и честных жен от стыда и благоговения, а также белый, который появляется от воздержания и поста. Раскрашивание себя и излишнее внимание к временной рукотворной красоте несравненная оставила тем женам, кто бесстыдно скитается по улицам, любя красоту не души, а тела.
И такова была божественная Горгония во всем. Какими словами можно достойно показать ее разум, знание, благочестие и веру в Бога? Немного найдется примеров таких добродетелей, пожалуй, только у ее родителей. Им присноблаженная старалась подражать во всем и достичь уровня их святости. Ум ее был настолько острым, что все советовались с ней о своих нуждах, причем не только родные и соотечественники, но и чужеземцы. И премудрые ее изречения были для всех законом, который непреложно и нерушимо исполнялся. Она, по слову апостола, соделала себя храмом Божиим (ср.:2 Кор. 6: 16). Горгонию от прочих жен всегда отличало великое почтение к священникам, благоговение перед странниками; она с большой приветливостью принимала их своем доме. Досточудная жена сострадала страждущим, помогала милостынями нищим. Ее дом, подобно жилищу Иова, был гостеприимен, и никакой чужеземец никогда не оставался на улице. Ибо, как и Иов, она была оком слепых, ногой хромых, матерью сирых. Нищие всегда находили у нее прибежище, все ее имущество служило нуждавшимся, милость всегда была на стороне вдовиц. Единственное богатство, которое она оставила детям, было подражание и ревность по Богу, то есть свой добрый пример. Через эти свои добродетели, которые она творила не открыто, а, по возможности, тайно, Горгония сподобилась принять Христа.
Часто случается: человек творит одно добро, но впадает в другой грех. Например, если дает милостыню нищим, то больше уже не имеет никаких забот и предается телесным наслаждениям, как если бы он купил их этой милостыней. Но не так поступала блаженная Горгония: вместе с милостыней она предавалась посту, вместе с милосердием и состраданием к нищим — смиряла свое тело воздержанием, никогда святая не оставляла чтения Священного Писания. Ее молитвенным бдением были долгие стояния или теплые сердечные коленопреклоненные моления. Свой ум она возводила к Горнему, и в этом умном созерцании превосходила не только жен, но и многих мужей, и духовно была выше всех прочих.
Если Горгония замечала в других высшие добродетели, тут же старалась достичь их. Однако чаще всего именно она была образцом для подражания. Во всем она была совершенной, во всем она была достойна удивления: ее немытые одежды и тело, сиявшее одной лишь добродетелью, ее душа, удерживавшая тело почти без пищи, будто невещественное. Плоть Горгонии была умерщвлена еще до разделения с душой, она была свободна от страстных чувств. Как не удивляться бессонным ночам, проводимым ею в псалмопении и стоянии, или лежании на земле, от которого члены ее тела из мягких делались противоестественно грубыми, или ее слезам, посеянным скорбью, чтобы после смерти пожать плоды радости, или ее горячему духу, желавшему молиться и совершенно не обращавшему внимания ни на собак, ни на холодный воздух, ни на дождь, ни на гром, ни на град, ни на ночное время. Подвизаясь в подвиге спасения, она поняла, что различие мужей и жен существует только по естеству, не по душе. Она стяжала воздержание и, тем самым, победила горький вкус праматери Евы — грех, льстивого змея–иавола и смерть. Своим животворящим умерщвлением она достойная всякой похвалы, почтила умаление Христа до образа раба, принявшего великие страдания. Нет, никто не сможет исчислить все подвиги блаженной Горгонии.
В рассказе о ее добродетелях не хватает лишь повествования о наградах, которые она получила от Праведного Мздовоздаятеля уже
Как–то ехала святая в повозке, запряженной мулами. Вдруг скотина взбесилась и побежала с такой скоростью, что повозка перевернулась, святая выпала из нее и запуталась в упряжи. В таком состоянии мулы протащили ее на довольно большое расстояние. В результате она повредила все члены и переломала кости. Этот случай вызвал великий соблазн среди верующих: как это Бог попустил такой святой жене столь сильно пострадать?
Однако Горгония, хотя и испытывала крайнюю нужду в лечении, не стала звать врача, дабы чужой человек не видел ее тела. Всю свою надежду она возложила на Создателя, твердо веря: «Если Всемогущий попустил это, то Он и исцелит меня». Так и случилось на самом деле — Всемилостивый полностью, без врача, исцелил ее чудесным образом. Это вызвало изумление у всех и, прежде всего, у тех, кто вначале соблазнился.
И в другой раз так же внезапно напала на Горгонию болезнь, причем недуг был настолько необычным и странным, то никакое врачебное искусство не помогало: сначала от жара стало гореть все тело, а кровь как бы кипела. Затем кровь охладевала, святая покрывалась желтизной, ум ее ослабевал, члены тела были парализованы. Подобные приступы случались довольно часто, и все родные и близкие пролили немало слез в молитве за блаженную. Но что же на этот делает божественная Горгония? После наступившего отчаяния она стала просить помощи у Общего Врача для всех — Бога. Выждав наступления ночи, когда никто ей не мог помешать, она пошла и с верой припала к Святому Жертвеннику, громко призывая на помощь Вездесущего. Подражая Евангельской кровоточивой жене, у которой от прикосновения к краю одежд Христа высох источник крови, она прикоснулась головой к Святому Престолу и такие же слезы, которыми омочила блудница ноги Христа, Горгония стала возливать на Престол, говоря, что не уйдет отсюда, не получив здоровья. Потом она помазала этими слезами все тело. И — о чудо! — в ту же минуту получила исцеление, после чего вернулась домой. За возложенную на Господа печаль и надежду блаженная получила облегчение телу, душе и уму, и вместе с крепостью души — телесное здоровье.
Но каково же тогда было успение досточудной, если вся ее жизнь достойна изумления? По причине своего великого дерзновения у Христа более всех земных радостей благословенная желала смерти и единения с Господом. И Создатель не посрамил ее в этой надежде по Богу. Как–то, после долго молитвенного бдения, Горгония впала в дрему. Во время сна ей было видение, в котором приснопамятной был открыт день кончины. Вседержитель открыл ей дату для того, чтобы она подготовилась и не смущалась, когда внезапно придет смерть. Но святая не имела нужды в подготовке, потому что незадолго до того приняла очищение Святого Крещения. По правде говоря, вся ее жизнь была очищением и совершенствованием, уверенность же в спасении она черпала в добродетели и богоугодных делах. Единственное, чего ей не хватало, чтобы добавить к добродетелям — крестить мужа, тогда ни одно из дел не осталось бы незавершенным, и пошла бы она ко Христу до конца исполнившей долг. Именно об этом она молилась Всемилостивому, творящему волю боящихся Его.
После исполнения ее последнего желания приблизился назначенный день смерти. В преддверии этого момента, согласно законам естества, святая заболела и слегла в постель. Тогда она позвала мужа, детей, друзей и дала наставления, также преподала им поучение о Небесном жительстве, создав тем самым обстановку торжества, в которой досточудная и сподобилась преставиться ко Господу. Горгония не была старой, но не желала более жить и находиться в этом мире, тем более что добродетелями она была богата более многих, достигших глубокой старости.
Добавим еще кое–что доброе и полезное к нашему рассказу о кончине святой. Все, стоявшие у одра Горгонии, очень скорбели о разлуке с блаженной и хотели услышать напоследок ее божественные слова, однако никто не дерзнул попросить ее об этом. Скорбь и сердечная печаль у всех были неисцельными, слезы нескончаемым потоком текли из глаз, но никто не мог проронить и слова — всем казалось неразумным почтить плачем ту, которая разлучалась с этим миром как угодница Всевышнего. Все стояли в глубоком молчании, как будто совершалось какое–то неизреченное таинство. Преподобная лежала почти бездыханной — без движения и гласа. Только ее отец заметил, что Горгония слабо пошевелила губами и, в надежде услышать последние слова, наклонился к ней. «В мире вкупе усну и почию», — прошептала в этот момент Горгония стих из псалма Давида, что было явным свидетельством и доказательством дерзновения и святости, с которыми отошла блаженная Горгония ко Христу, у Которого по безграничной милости и ее молитвами да сподобимся и мы, грешные и осужденные, благого и спасительного конца в покаянии и исповедании, да прославим вместе со спасенными крайнюю благость Его во веки веков. Аминь.