Новый год для двух колючек. Издание 2-е, переработанное

Я совершенно ничего не понимаю в устройстве автомобиля. Чёрт меня дёрнул тащиться на дачу за сто километров в канун нового года. Вполне можно было и в этом году обойтись без ёлки. Последние лет пять же обходилась. Так, нет же! Праздника захотелось! Ну и с кем встречать его собиралась? Стартер скрежетал, вызывая зубную и головную боль. Бензина осталось чуть да маленько, только до заправки дотянуть.

Дача – единственное, что досталось мне после развода. Она была не интересна бывшему, когда я её купила. Это меня тянуло к цветочкам и укропчику на грядках, это я любила шашлыки у костра, это меня не пугали комары.

Наивная. Весь немногий хлам в виде всевозможных вазочек и постеров тоже хранился на даче. Вместе с ёлкой. Бывшего бесила традиция её наряжать, для него в празднике главное – выпить и закусить. И чтобы много того и другого. Что-что, а пожрать он был мастер. Всю семейную жизнь я проторчала на кухне, стараясь угодить растолстевшему бывшему боксёру. И боксёрской грушей в случае подгоревшей картошки или немного пересушенных котлет становилась я.

И так долгие восемь лет. Едва окончив педагогический институт, я выскочила замуж за подающего надежды боксёра. Не знаю, кому и что он подавал, но бои проигрывал чаще, чем побеждал. Из спорта вылетел, и в том, что у нас нет детей, тоже виноват был он. Бокс. Он людей калечит. Сначала я всё терпела, веря, что мой боксёр станет знаменитым. Потом уйти было, вроде, как неприлично – мол, бросила больного и несчастного, как узнала, что не сможет детей иметь. А потом он выбросил меня, когда я однажды, вернувшись с дачи, застала его с тремя шлюхами… Фу!.. Ну, ничего, репетиторство и отсутствие прожорливой глотки дали возможность купить машину. Ну и что, что старьё. Зато моё.

Я пнула старенькую девяносто девятую по колесу. Пока ещё светло, может, проедет кто-нибудь и поможет. Погода радовала обильным снегопадом. Через час я замёрзла. Ещё час – и я могу сама изобразить заснеженную ёлку, если подниму руки и растопырю пальцы, да так и застыну. Надо что-то делать. До дачи далеко, и дом не зимний, печки нет. Да и нет никого в нашем дачном массиве. А короткий день клонится к закату. Вон уже и огонёк видно вдалеке. Километра три, если напрямую по полю. Надо идти. А что делать? Замерзать что ли? Вот только машина стоит прямо посреди дороги. Столкнуть бы немного в сторону. Дорога под уклон, можно попробовать спихнуть вбок.

Я сняла машину с ручника, упёрлась ботинками в заснеженную дорогу и толкнула. Девяносто девятая бодренько покатилась, а я не успела запрыгнуть за руль. У, ржавая колымага! Догоню… не знаю, что сделаю! Метрах в трёхстах впереди дорога поворачивала. Вот уткнётся моя бегунья в снежный сугроб и сама остановится. Я не бежала. Ещё не хватало за старыми колымагами носиться. Тьфу на неё. Так и шла, пока моя капризная машина неожиданно не скрылась с глаз.

Вот тогда я побежала. Машинка нормально так воткнулась мордой в снег. Зарюхалась по самое лобовое. Отлично! Спустившись в кювет, я еле достала сумочку и сотовый. Разрядился. Я вообще постоянно забываю его заряжать. Ну что ж. Теперь деваться точно некуда. Пойду на огонёк.

– О нет, только не это! – мужчина лет сорока с неаккуратными бородой, усами и длинными, давно не стрижеными, волосами оглядел меня с головы до ног. – Вы, барышня, откуда свалились?

– У меня машина сломалась.

Совершенно выбившись из сил идти по заснеженному полю, постоянно проваливаясь в снег, я еле держалась на ногах. Сказать, что я замёрзла – значит, ничего не сказать. К тому же с наступлением темноты резко похолодало, и поднялся противный, пробирающий до костей хиус.

– Безумно за вас рад! А теперь – до свидания! Ничем не могу помочь!

И это бородатое чудовище захлопнуло дверь. Хорошенький новый год я себе устроила! Сто лет бы мне не нужна была чёртова ёлка. Я свалилась на крыльцо красивого двухэтажного бревенчатого дома. Незнакомый зодчий украсил ставни, крышу и балкон затейливым деревянным ажуром. Двора у дома не было. Просто дом на краю поля в окружении елей и сосен. Насколько помню, летом поле не вспахивается, только несколько раз скашивают траву приезжающие на телеге сельчане. Не знаю, где уж тут деревня. Может до неё дойти? Наверняка там люди поприветливее. Снова стучусь в дверь.

– Вы ещё здесь?

Взгляд мужика удивлённый. Как будто здесь центр города, а я просто ошиблась адресом.

– Вы считаете, что я ради удовольствия несколько километров гребла по полю на ваш огонёк?

Зубы клацали от мороза. Спортивная куртка не спасала. Ноги горели ледяным огнём от кончиков пальцев до самой попы. Ох, нехорошо это.

– Где ваша машина?

– Упала в кювет.

– Час от часу не легче. А эвакуатор вызывали?

– Не знаю номера… И телефон замёрз… разрядился.

– Кто бы сомневался. Баба – она и в Африке баба.

Мужчина отступил, приглашая пройти, глядя на меня совсем не приветливо. Мне было не до ворчуна. Я еле нашла силы разуться, стараясь не заплакать от усталости, досады и испорченного праздника. Вытирая непрошенные слёзы, прошла туда, куда ушёл впустивший меня грубиян. В доме жарко натоплено, огонь в камине, швыряясь искрами, весело расщёлкивал сухие дрова. Большой мягкий диван в форме буквы «П» занимал центр комнаты и стоял спиной к очагу. Почти всю стену напротив занимал плоский экран телевизора. Вдоль двух других стен стояли массивные книжные шкафы, между ними за тяжёлыми непрозрачными шторами спрятались окна.

Мужчина подвинул кресло ближе к камину.

– Садись, и сними всё лишнее. Надо быстро оттаять тебя, ледяная баба.

Замёрзшими руками я еле могла подцепить собачку молнии, но, почти не чувствуя пальцев, не смогла справиться с застёжкой. Мышцы заледеневших ног больно сводило от жара очага. Увидев мои мучения, бородатый грубиян сжалился.

– Давай помогу… Принёс ч-чёрт на мою голову.

Сняв с меня подстёжку, он взялся за застёжку на джинсах. Я даже не думала сопротивляться. Во-первых, сильно хотелось в туалет, а во-вторых, я бы всё равно не смогла их самостоятельно расстегнуть. Оставшись в футболке и капроновых колготках, я спросила:

– Можно… в дамскую комнату?

– Есть только мужская комната. Подойдёт?

– Подойдёт.

– Тогда прямо по коридору до конца. Там же душ. В тумбочке найдёшь полотенце. Халат увидишь. Да воду погорячее делай. И… на-ка, выпей.

Мужчина налил полный стакан коньяка и подал мне. Я сморщилась. Не пью коньяк, от него тошнит. Заметив, что меня передёрнуло, хозяин лесных хором неодобрительно скривился и, приложив стакан к моим губам, заставил хлебнуть. Практически насильно влив в меня половину, он отстал. По пищеводу и через желудок в кровоток побежал жидкий огонь, согревающий изнутри. Я поспешила в ванную. Тошнота подкатила к горлу. Ну не переносит мой организм коньяк! Приняв горячий душ и согревшись, я завернулась в толстый полосатый серо-чёрный халат. Вернувшись в комнату с камином, я не увидела там хозяина. Мой телефон стоял на зарядке. Рядом лежала раскрытая сумочка. Хм. Хозяину хорошие манеры не привиты… Я села в кресло.