Новый год для двух колючек. Издание 2-е, переработанное

Громова Ульяна

– Прикоснёшься к чему-нибудь…

И захлопнул дверь. Не знаю, что он делал. Я просто стояла там, где меня оставил, и ждала, что сейчас швырнёт мне мокрые тряпки и выставит на улицу. И пусть. Лучше замёрзнуть, чем этот постоянный кошмар, держащий в невыносимом напряжении.

Через некоторое время дверь кухни открылась. Увидев меня на том же месте в той же позе, глаза хозяина расширились от удивления. Он снова взял за локоть и молча усадил за барную стойку. Задумчиво разглядывая меня, он достал из холодильника бутылку вина, ловко вынул пробку и налил полный стакан, придвинув его вместе с фруктами. Себе он плеснул коньяк и уселся напротив, откусывая грушу.

– Я же не дурак,

вижу, что тебе неуютно… Да оно и понятно… Но ты ведёшь себя как-то… ненормально… Что с тобой такого произошло, что ты похожа на зашуганную собаку?

Зачем он спросил? Вот кто его просил лезть в мою душу? Я же не просто так пять лет после того злополучного вечера не допускала в свою жизнь ни одного мужчину. Я понимала, что бывший боксёр-неудачник, ставший бесплодным алкоголиком, вышиб из меня всё женственное. Я боялась даже своих учеников, которые срывали уроки, когда и как им вздумается. Давно мечтала уйти из школы, но куда?

Я вспомнила свою жизнь всю и сразу. Закрывая ладонями лицо, я скулила и всхлипывала, плакала в голос и захлёбывалась слезами. Мужчина подошёл, развернул меня к себе и обнял, крепко прижав к широкой груди. А я ревела и ревела, не в силах остановиться, будто из меня реками выливались все неприятности, страхи, неуверенность. Будто кто-то разрушил плотину, и переполненный поток хлынул, затапливая слезами. Хозяин современного дома на краю лесного поля гладил меня по голове, молча и терпеливо давая вылиться «пене», ожидая, когда осядет «муть» и останется чистый «напиток».

Наконец, я успокоилась. А ведь стало легче! Я не плакала уже лет десять. А надо было, хотя бы иногда. Мужчина, вытирая мокрые глаза тёплыми пальцами, развернул меня к двери и, взяв за руку, повёл на второй этаж. Дверь спальни, которую он отвёл для меня, была открыта. Напротив входа стояла большущая кровать. На четверых хватит. И вдоль и поперёк. Зачем он ведёт сюда? Я остановилась. Хозяин грубо подтолкнул, впихивая в комнату. Слева стояло большое напольное зеркало. Подведя к нему, мужчина, развязав пояс, сдёрнул с меня халат. Не успела я возмутиться, как он резко рванул на мне свою же футболку, лихо сдёрнув лохмотья. Я осталась стоять в колючих шерстяных носках на три… пять размеров больше и в прозрачных стрингах. Обхватив себя руками, закрывая грудь, я с ужасом смотрела в зеркало на стоящего за мной мужчину. Он был серьёзен.

– Кого ты видишь в зеркале? – тоном экзаменатора спросил он.

– Себя. И вас.

Я дрожала от волнения…

– Опусти руки. Я уже видел твою красивую грудь. Её не надо стыдиться, ей надо гордиться.

Что он такое говорит? Меня заколотило ещё сильнее. Внизу живота что-то предательски сжалось.

– Расскажи, какая ты.

Мужчина стоял за мной, чуть-чуть касаясь моего тела.

– Обычная девушка… женщина… Рыжая… Худая… Бледная… и испуганная… Что вы от меня хотите?

– Ничего не хочу… пока, – успокоил, называется. – Давай, расскажу, что вижу я.

– Расскажите… Если хотите.

Можно подумать, он спрашивает моё желание. Да чихать он хотел, что я хочу и что не хочу. Мужчина коснулся моих волос.

– Я вижу молодую красивую и очень напуганную женщину с прекрасными ароматными густыми рыжими волосами. Мёд и медь перемешали свои цвета, по-разному оттеняя чуть вьющиеся пряди. Длинные, до поясницы волосы… – мужчина откинул вперёд мою шевелюру, – …скрывают ровную спинку, переходящую в очень эротичный изгиб, сексуально скрывающийся между упругих красивых… сочных ягодиц, – возбуждённый тон хозяина дополняло движение его руки, проводящей по позвоночнику и погладившей ягодицы. Собрав в кулак мои волосы, он перетянул их поясом от халата. Положив обе руки на мои плечи, он продолжил. –

Изящная шея заманчиво зовёт в ложбинку между высокой, очень… аппетитной грудью, – мужчина, запрокинув мою голову на своё плечо, погладил шею… приласкав и чуть тронув соски, приподнял мою грудь, уютно устроившуюся в его ладонях. – Сладкие манящие, как спелые вишни, сосочки так и просят, чтобы их целовали, – хозяин спальни ласкал мою грудь, чуть сжимая и поглаживая сморщившиеся соски, вызывая лёгкий прилив желания. Давно забытые… такие приятные ощущения. – Тонкая талия, чуть выделяющийся холмик животика и аккуратненький пупок… тоненькие трусики совсем не скрывают то, что так хочется всем мужчинам на свете,– мужчина подтолкнул меня под коленки, заставив чуть присесть и раздвинуть бёдра. Его рука, скользнув между ними, легонько гладила мою плоть… – Какие тайны скрывает этот прозрачный лоскуток? – обжигая ухо горячим дыханием и волнующим шёпотом, запустил тёплые пальцы под стринги. Он немножко поласкал меня. Я чувствовала, как внизу живота приятно завязывается узелок желания. – А стройные ножки, так замёрзшие в снегу, пойдут сейчас на кухню готовить праздничный стол.

Он повернул меня к себе. Его глаза блестели.

– А большие глаза, как два чистейших изумруда, с пышными длиннющими ресницами, тонкими, никогда не видевшими пинцета, бровями и алыми чувственными губками, так и ждут, чтобы тебя съели… вместо новогоднего оливье. Вот, что я увидел в зеркале. Ты – красавица. Запомни это. И вот это… – мужчина взял мою руку и положил поверх своих штанов. Я почувствовала, как рвётся из плена тонкой ткани его мужское «я». – А теперь марш на кухню отрабатывать кров. У тебя пара часов до курантов.

Он быстро вышел из комнаты. Я повернулась к зеркалу и стала себя рассматривать. Вспоминая его слова, погладила грудь, живот и опустила руку между ног, чувствуя влагу возбуждения. Он тоже её чувствовал… Стало немножко стыдно.

– Не делай так больше, – хозяин дома снова возник в спальне, держа в руках шорты и майку. – Я, всё-таки, мужчина.

– Я… Вы…

– Я принёс переодеться. В халате у плиты неудобно. Я сказал, что не трону тебя… Хотя очень хочется…

– Я тоже вас не трону… – что я несу? – Я не люблю мужчин с длинными волосами и бородой.

– Да-а?

Он удивился, будто не догадывался, что не всем по душе неопрятные бороды и патлатые волосы.

– Извините.

Мне стало неудобно. Он так… вкусно… заманчиво описал меня, что я понравилась сама себе… А я его так… Зато правду сказала. Я выдернула из рук незнакомца одежду и быстро натянула короткие шорты и майку с большим вырезом впереди.

– Извините, – повторила, чувствуя, что мои слова если и не обидели, хозяина, то точно не очень понравились. – А как вас зовут? Меня Арика.

– Арика?.. – мужчина удивился ещё больше.

– А что такое? Плохое имя? – вот и нашлось то, что ему во мне не понравилось. Кроме того, что я свалилась ему как снег на голову.

– Нет, наоборот. Я как раз пытался угадать, какое имя подошло бы такой… – мужчина сглотнул, будто перед ним было любимое блюдо. —… А р и к а … – смакуя имя, он поднял вверх указательный палец и задумчиво скрылся с глаз.

Я спустилась на кухню. Хозяин больше не показывался. Я только иногда слышала, как он проходил по коридору, что-то протащил в гостиную, чем-то грохнул, потом стукнул, потом заработал телевизор. Я не выглядывала. Накрошив салаты из того, что было в холодильнике, я включила духовку и села на барный стул. Мой стакан вина стоял не тронутым. В морозилке я нашла кубики льда и бросила несколько в немного выдохшееся вино. Пока разогревалась курица, я слегка опьянела. Стало спокойно. Не страшно… Волнительно… Интересно… И даже…