Новый Космос, или Анализ человеческого "Я" как единственной объективной сущности Бытия...
Шрифт:
Но что такое речевой рефлекссам по себе? Это некое вариативное поле наших реакций на те или иные слова и вариативное же поле ассоциаций, которые эти слова у нас вызывают. Да, эти поля обширны, но… не бесконечны, и подчиняются определённым законам, которые возможно выразить определёнными математическими функциями – в конце концов, математика и физика вполне достоверно описывают и более сложные явления.
В основе каждого речевого рефлекса, число которых, понятно, существенно превышает число слов в Языке, умножаясь в геометрической прогрессии вместе со всеми возможными словосочетаниями, всегда лежит «отдельно взятая» Индивидуальность, каковой свойственны сугубо своиречевые рефлексы,
Иначе говоря число X реакций на слово, скажем, «собака», одного человека может существенно отличаться от числа X реакций другого на то же слово; и как количественно, так и качественно. Попробуйте сопоставить, для наглядности, числа X по поводу того же слова «собака» какого-нибудь простого владельца собаки и, допустим, профессионального кинолога! И ведь это всего лишь слово «собака»! Прямо скажем, не единственное слово в нашем языке J. И так же, в общем-то, обстоят дела не только со словами, но и со звуками, и с визуальными образами, и с тактильной сферой.
Однако представим себе – просто в качестве философского допущения – что все эти огромные проблемы ценой невероятных усилий (которые вообще возможны только в случае всеобщего осознания необходимости сие разрешить) решены. Предположим, что все люди способны воспринимать не только слова друг друга, но и понимать, сразу видеть глубинные причины, по которым в данный момент тот или иной человек говорит то-то и то-то. Каждый может в мгновение ока как будто просветить другого насквозь, понять всю его систему ассоциаций и образов в контексте всего его же личного опыта; каждый может не только правильно понять те слова, которые ему говорят – для чего необходимо в мгновение ока же привести чужую систему восприятия во всей полифонической полноте и своеобразии чужих речевых рефлексов в соответствие со своей, так же сугубо своеобразной, то есть, в мгновение ока получить идеальный переводс одного языка на другой, зачастую даже неродственный – но и понять, почему такой-то человек именно сейчас говорит ТО, что он говорит; и понять это не так, как это понимаем мы, а так, как это понимает Он, то есть именно статьна мгновение Им, ощутив Его Бытие как Своё Бытие.
Представим себе, в качестве простогофилософского допущения, что это возможно. Что тогда будет происходить с НашимБытием в тот момент, когда мы будем воспринимать Бытие Другогокак Своё Собственное ? И что будет происходить с ЕгоБытием в те мгновения, когда Он будет ощущать НашеБытие как Своё ?..
По-моему, тут вполне очевидно, что в те мгновения, когда мы будем ощущать Его Бытие как Своё, мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будем ИМ!
«И наоборот!» – хочется сразу сказать, и это, конечно, напрашивалось бы само собой, если бы не одно «но»!..
Это «но» – не что иное , как ещё один непраздный вопрос, звучащий приблизительно так: существует ли вообще Наше «Я»в тот момент, когда мы являемся Кем-то Другим( например, как раз в этой гипотетической ситуации, когда у всех есть взаимная возможность проникновения в «Я» Другого)?
Может ли Другой стать Мной в тот момент, когда Я являюсь Им? И кто из нас с Ним кем является? Я являюсь Им или же Он является Мной? Что предпочтительней? Есть ли разница?
О «разнице» далее и поговорим…
III.
Когда-то
Во всём этом не было бы, конечно, ничего ужасного, и даже, напротив, эту нашу способность можно было бы считать весьма конструктивной, если бы… привычка к подобному способу мышления не приводила бы в конечном счёте к слишком скоропалительным суждениям о других людях. Если бы, глядя на талантливых математиков или шахматистов, некоторые не видели бы в них всего лишь недоразвитых бодибилдеров, а в гениальном музыканте или художнике – в первую очередь полную бездарность в деле бухгалтерского учёта!
Таким образом, подойдя и с этой стороны, мы видим всё то же самое, о чём уже многое говорили: на самом деле, всё, что нам нужно от других людей – это чтобы они ПРИЕМЛЕМО ВПИСЫВАЛИСЬ в нашу систему координат, в наше о них мнение, которое, в свою очередь, сформировано вовсе не их поведением – каково оно есть с точки зрения ИХ репрезентаций – а именно НАШЕЙ, сугубо индивидуальной, техникой интерпретации.
И, о да, в те моменты, когда наша голова (почему-то J) занята решением вопроса о том, какая палочка длиннее, нам совершенно неважно, почему это так, и нам почему-то нет никакого дела до того, что одна из них, в принципе, древко знамени, а другая является деталью швабры. Конечно, я сейчас утрирую, но для того обыкновенно и используется этот приём, чтобы объяснить на пальцах ( или на счётных палочках J )достаточно сложные вещи.
Ведь получается, что каким-то образом в тот или иной миг нашего бытия мы выбираем некий важный для нас параметр, можно сказать «свой аршин», по которому уже и раскладываем по ранжиру весь мир доступных нашим органам чувств явлений.
В греческой мифологии подобная методология, по всей видимости въевшаяся в наши плоть и кровь от начала мира, проиллюстрирована образом Прокрустова ложа, являвшегося эталономлично для Прокруста, что, на его взгляд, давало ему полное моральное правоотрубать выступающие части тел тех, кто ненароком в него попадал (когда голову, когда ноги). Естественно в большинстве современных людей усилиями педагогов и родителей сформировано негативное отношение к подобному способу решения проблемы несоответствия суровой реальности идеальным внутренним представлениям. Это очень правильно, конечно, и хорошо! Жалко только, что эта порочная методика – увы, единственная в принципе, какой все мы и пользуемся испокон веков, скрывая от себя самих, что поступаем всё же именно так. В том же мифе показано, собственно, и это тоже, когда Тесей укорачивает Прокруста уже согласно своимпредставлениям о мировой гармонии.
В то же время, если бы жизнь сложилась так, что Прокруст, к примеру, был бы другом детства Тесея, и на это самое ложеони совместно уложили бы какого-нибудь общего врага, не думаю, чтоб между ними возникли какие-либо противоречия. Однако богам было вероятно угодно, чтобы их отношения сложились иначе J.
Вообще существование каких-либо оценочных критериев, какими мы пользуемся в тех или иных ситуациях, усложняетнаше индивидуальное бытие, пожалуй, всё же в большей мере, чем облегчает его. Не об этом ли говорил в официальных версиях евангелий Христос, когда призывал нас всех не судить(добавляя знаменитое «и не судимы будете» в основном для того, чтобы достучаться и до более примитивных сердец, не способных к пониманию чего-либо без угрозы наказания, подобно, например, животным или младенцам)?