"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Собственно, на обретение Ольгой, правившей до совершеннолетия сына всей Великодакией, а теперь формально только Трансильванией, семейного счастья они и собрались. Между государственными обязанностями сестра отдавала всю любовь сыну. Много времени племяннику отдавал и румынский принц Николай. И, как бы не интриговали придворные, мать Николая и его погибшего брата Мария Эдинбургская, объединённые общей заботой Ольга и Николай сошлись. Борьбу с вдовствующей свекровью, так похожую на противостояние матери Ольги и Анастасии с их датской бабушкой, правящая королева
Снял же все условности, как рассказала сестра, подросший король. Михаю добродушный дядя Николай всегда был за отца. Себя, маму и дядю он с младенчества считал семьёй. Душевную теплоту между «родителями» тоже трудно было не замечать. Вернувшись в прошлом году из Звездного лицея Михай Румынский с подростковой непосредственностью у Ольги и Николая прямо спросил: «Почему это, вы ещё не поженились?» Вопрос был неожиданный. Ольга нашлась только ответить, что одобрить их брак может только глава Дома.
— То есть я?
— Да, Ваше Величество. Но ты сынок пока несовершеннолетний.
— До шестнадцати мне всего нечего осталось. Вступлю на престол — сразу благословлю. Так что готовьтесь и не откладывайте. Мне с двух лет сестрёнку хочется…
Так образом и не оставил Михай маме и дядюшке выбора… Ольге пришлось примиряться со свекровью, а принцу Румынии Николаю Гогенцоллерн-Зигмарингену просить согласия на брак с вдовствующей невесткой у Михаила I Императора Единства и Восточного Пантократора…
Вчера Ольга и Николай венчались. Можно сказать, «по-семейному». Вроде как тогда венчался дядя Михаил со своей Марией в 1917 году, там, в Марфино. Были только самые близкие. Мать, сестра, братья, с супругами и детьми. В их числе царская чета из Сербии и королевская из Польши. Ещё и царственные соседи Великодакии: Борис и Мафальда Болгарские, ещё дядя Михаил был с Императрицей-Кесариссой Марией Викторовной. Дядюшка Михаил был на венчании за посаженного отца…
Закат догорел. Её длинная кисэру погасла.
«Вот и Ольга счастлива, значит всё хорошо у нас».
Анастасия удовлетворенно смотрела в ночь.
Под её балконом к статуе Кароля I неспешно шли два высоких силуэта. Мужчины чинно беседовали. Фигуры были знакомыми и Анастасия замерла, прислушиваясь.
— Похоже, Михаил, мой царственный племянник со своей младшей Изабеллой Орлеанской просто не хотят видеть нас с Марией в Лондоне.
— Don't worry, Louis. Я понимаю, что вы устали от Востока, но вице-король Цейлона — очень многообещающее назначение. Разве я когда-нибудь советовал вам что-нибудь плохое? Соглашайтесь.
Анастасия сразу по голосу узнала Государя.
— Вы опытный администратор Льюис, и именно там и тогда вы будете на своём месте. Я уверен, что вы наилучшим образом исполните свой долг. Be happy. Списывая вас со счетов в столице, спесивая француженка сама вручает вам с моей племянницей корону Канди [400] .
400
Be happy (Будь рад, Будь доволен) — повторный намек на известную мелодию.
У баронессы Сергеевой перехватило дыхание. Оказывается, дядя Миша и Льюис не только не враги, но и весьма на короткой ноге друг с другом. Видимо уже много лет. И что это пока очень большой секрет. Для всех. И даже она этого слышать точно была не должна.
ОСТРОВ ХРИСТА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. УБЕЖИЩЕ СУДНОГО ДНЯ. ЛИЧНАЯ КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 11 октября 1934 года.
Маша нервно ходила по моему кабинету в квартире.
— Вике хотя бы язык учить не пришлось.
Рассеянно возражаю:
— Ну, тот же русский язык выучила и ты, и твоя мама, и твои сёстры. И ничего. А уж по-французски Вика говорит свободно с детства. Равно как и на немецком, английском, итальянском и греческом. Чего ты так завелась-то?
Маша вскидывается:
— Ты не понимаешь, какой это ад бояться ошибиться в простых вопросах языка и стать посмешищем для подданных!
— Согласен. Понимаю…
В сердцах:
— Да ничего ты не понимаешь! Мужчины! Да знали бы вы…
Спорить с женой дело неблагодарное, тем более по такому пустяковому вопросу. Поэтому я даю возможность Императрице выплеснуть свою нервную энергию, если уж не через постель, то посредством возбужденных речей о смысле Бытия.
Сам же, едва шевеля губами, напевал, отвлекая себя от речей супруги:
— Союз нерушимый республик свободных, Сплотила навеки великая Русь, Да здравствует созданный волей народов, Единый могучий Советский Союз…Я напевал себе под нос Гимн из моего советского детства, задумчиво просматривая бумаги. Да, лучше и не скажешь: «Созданный волей народов». Пусть у меня не Советский Союз, а Империя Единства, но разве я один её создал? Что бы я мог сделать без воли этих самых народов? Да ничего! Я лишь вовремя расставлял акценты и определял приоритеты. Да, не спорю, иногда я вовремя появлялся в нужное время в нужном месте, принимая нужные моменту решения, и даже выиграл пару-тройку сражений, но, в целом, у меня бы ничего не получилось, если бы у народов Империи не было глубокого внутреннего понимания того, что Государь всё делает правильно, и всё, что он делает — справедливо.