"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Как же все паршиво!
Что ж, сама возможность получения этого назначения оговаривалась, и Михаил Второй давал довольно пространные инструкции на разные случаи. Вот только никто не предполагал, что ситуация обернется именно таким образом. События после убийства посла вышли полностью из-под контроля, смахнув со стола все оговоренные варианты. Да, он готовился и к этой своей роли, но вообще-то предполагалось, что это будет самый крайний и экстренный случай, случай, при котором посла Извольского потребуется отстранять от руководства посольством, в случае каких-то безумных выходок с его стороны. Но и этот вопрос мог возникнуть только через несколько недель, а не прямо сейчас. И предполагалось, что к тому моменту в Париж прибудет профессиональный дипломат, который и должен будет сменить Извольского на посту посла России во Франции.
Но пока не прибудет новый посол, ему,
А пока задача получена и ее надо выполнять, а это значит, что предстоят сложные согласования с союзниками, которые вряд ли обрадуются желанию русских перебросить свои бригады с французского фронта на далекие Балканы.
И что-то подсказывало ему, что вопрос с убийством посла в Москве также не спустят на тормозах…
Москва. Большой кремлевский императорский дворец.
19 марта (1 апреля) 1917 года
– Его императорское величество Михаил Александрович, император и самодержец Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая! – Барон Корф провозгласил мое явление и отошел в сторону. В кабинете все встали. Служители в ливреях распахнули двери, и я энергичной походкой вошел в свой официальный императорский кабинет. Да, в кои-то веки мне и этот кабинет вдруг пригодился.
– Добрый день, джентльмены!
Я говорил не просто по-английски, но и к тому же с американским акцентом. Быть может, мой «американский» английский и отличался от языка столетней давности, но могу предположить, что не так уж и сильно, ведь в свое время я учил академический язык, а не сленг трущоб.
Присутствующие склонили головы в неком демократическом варианте поклона. Я уселся в кресло у жарко пылающего камина и милостиво позволил:
– Присаживайтесь, джентльмены.
Все репортеры расселись, а фотографы, операторы и прочие хроникеры занялись своим прямым делом. Затем старейший из американских журналистов поднялся и сказал:
– Ваше императорское величество, от имени своих коллег по цеху я хотел бы выразить вам глубочайшую признательность за то, что вы согласились лично дать интервью ведущим изданиям Соединенных Штатов. Уверен, что нашим читателям будет чрезвычайно интересно узнать из первых уст о происходящем в России, а также о ваших планах на будущее. Признаюсь – новости из вашей страны уже несколько недель не сходят с первых полос крупнейших газет Америки.
Я кивнул.
– Что ж, джентльмены, я рад принимать вас в своей резиденции и рад, что события в моей стране вызывают интерес среди ваших читателей. Впрочем, может ли быть по-иному? Ведь Россия – ближайший сосед США, и не так уж много стран, с которыми у Америки есть общие границы. Пусть водные границы, но ведь Россию от США отделяет лишь каких-то полсотни миль, не так ли?
Репортеры неопределенно закивали, делая пометки в своих блокнотах.
– Итак, джентльмены, – взял слово Суворин, – кто задаст первый вопрос?
– Ваше величество, господин министр, с вашего позволения. Тим Бэнкс, «Вашингтон пост». Вначале я хотел бы поздравить вас с началом вашего правления и пожелать вам лично успехов в этом деле, а вашей стране всяческого процветания!
Усмехаюсь.
– Благодарю вас, мистер Бэнкс. Хотя я не уверен, что меня нужно именно поздравлять, тут скорее подошло бы выражение сочувствия. А вот можно ли будет поздравить Россию с моим царствованием, это, думаю, покажет время.
Репортер изобразил понимание.
– О, да, начало вашего царствования выдалось непростым. Волнения, попытки государственных переворотов, покушения, одно время было даже ощущение, что вот-вот случится революция. Москва бурлит. Вам, вероятно, непросто.
Качаю головой.
– У императора не бывает простых времен, мистер Бэнкс. Даже если со стороны может показаться, что быть императором это сплошные балы, выезды, приемы и развлечения. Лично у меня никогда не было иллюзий на сей счет. Я вырос в императорской семье, я внук императора, сын императора и брат императора. Пять лет я сам был официальным наследником престола, да и остальные годы был вторым в списке престолонаследия. Так что я ясно себе представлял, какой это тяжкий крест быть императором. Признаюсь, я не стремился к этому, не желал этого и всеми силами старался этого избежать. Но, увы, долг есть долг.
– И каково это возглавить столь огромную державу в столь бурное время?
Яркая вспышка озарила кабинет. Один из фотографов явно подгадал снимок под эпичность момента. А может, у меня было в этот момент что-то с лицом?
– Если Провидению было угодно, чтобы в России сменился монарх в столь бурное время, вероятно, это было не просто так, вероятно, так было нужно. Я рассматриваю это как некий знак, как шанс, который дарован моей стране. Эпоха потрясений, как правило, это одновременно и эпоха огромных возможностей. Все новое рождается в муках, а совершенно очевидно, что пришло время рождаться новой России. И роль мудрого правителя в том, чтобы увидеть и понять это, и сделать все для того, чтобы рождение новой жизни прошло успешно.
– Благодарю вас, ваше величество.
Тим Бэнкс углубился в свои записи, а Суворин передал слово следующему американцу:
– Стивен Макнамара, «Нью-Йорк таймс». Ваше величество! Граждане США с большим интересом следят за бурными событиями, которые происходят в вашей стране. К сожалению, далеко не всегда американцам понятны тонкости русской политики и нюансы происходящих событий. Как бы вы сами описали для наших читателей происходящие в России процессы?
Я помолчал несколько мгновений, прежде чем ответить.
– Думаю, что для американцев многое станет ясным, если описать происходящее в контексте истории и в том числе в контексте истории самих Соединенных Штатов, ведь между Россией и США очень много общего. Например, полвека назад, в 1861 году, в наших странах одновременно происходили очень схожие события. В Соединенных Штатах началась гражданская война, имевшая целью освободить страну от позора рабства, и в этом же году мой дед, Александр Освободитель, отменил в России крепостное право. Оба наших лидера, которые взяли на себя бремя освобождения, погибли от рук террористов. Авраам Линкольн был убит в 1865 году, а мой дед, император Александр Второй, погиб от брошенной террористами бомбы в 1881 году, в тот самый момент, когда собирался даровать русскому народу Конституцию. Провозглашенная мной идея Освобождения является развитием этого общего для наших стран процесса. Вообще же истории наших стран не просто схожи, они во многом переплетены между собой и являются яркой иллюстрацией настоящей дружбы и многолетнего партнерства. Так, например, Александр Освободитель искренне симпатизировал делу освобождения от рабства, которое провозгласил президент Линкольн. Более того, Россия единственная крупная европейская держава, которая открыто приняла сторону Севера в американской гражданской войне. И именно русский флот встал на защиту гаваней Нью-Йорка и Сан-Франциско, продемонстрировав Англии и Франции, что в случае атаки на эти порты, защищая дело свободы в США, в войну на стороне Америки вступит Россия. Тем самым тогда удалось предотвратить вмешательство этих могучих держав в ход гражданской войны на стороне Юга. И кто знает, как пошла бы история США, не отдай русский император подобный жесткий приказ. В свою очередь, Соединенные Штаты были единственной крупной страной, которая поддержала Россию в Крымской войне, когда те же Великобритания и Франция, в союзе с Османской империей, атаковали наше южное побережье. Россия всегда верила и знала, что может рассчитывать на дружбу и помощь США, и всегда была готова на самые решительные шаги в деле поддержки Соединенных Штатов. Америка и Россия никогда не воевали между собой и всегда были добрыми союзниками, что понятно, ведь у нас общие интересы, которые взаимно дополняются, но практически нигде не противоречат друг другу. США – великая морская держава, а Россия – великая, но сухопутная держава. Соединенные Штаты имеют мощный океанский флот, а Российская империя располагает лишь флотом прикрытия наших сухопутных рубежей. Но вместе с тем у России мощнейшая сухопутная армия, но при этом у Америки сравнительно небольшая армия. Россия имеет гигантскую территорию, безграничные ресурсы и огромный перспективный внутренний рынок, но при этом не имеет никаких особых интересов вне пределов своей континентальной территории, в то время как США весьма заинтересованы в защите именно морских путей торговли. Доктрина Монро обозначает исключительный интерес Соединенных Штатов во всем Западном полушарии, нас же интересует лишь стабильность и безопасность вдоль зоны у наших границ в Евразии. И, главное, мы, поддерживая друг друга, лишь взаимно усиливаемся, что, согласитесь, весьма важно как для моей страны, так и для Соединенных Штатов Америки. Нас мало что разделяло в прошлом, и теперь, когда в России настает новая эра свободы и демократии, наши страны должны еще ближе сплотиться вокруг наших общих идеалов.