"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Честно сказать, я не рассматривал вопрос в таком контексте, но этот поворот меня вполне устроил.
– По-разному. Иногда какие-то обрывочные видения, а иногда все очень ярко и четко, как будто я там действительно побывал.
– Именно поэтому ты так готовишься к страшной эпидемии в будущем году?
Вздыхаю.
– Я не знаю, солнце, что тебе и сказать на это. Мне не дано знать будущее, я не пророк и не оракул. Иногда мне приходят сны. Порой прекрасные, но нередко и ужасные. Возможно, это какие-то предупреждения оттуда, – тыкаю пальцем куда-то в вечернее небо, – и я не могу себе позволить пренебречь
Маша зябко поежилась.
– Как это ужасно…
Она спрятала лицо у меня на груди. Нежно глажу ее волосы. Блин, вот такая вот у нас романтика, мать ее за ногу…
Жена вдруг всхлипнула.
– Я так боюсь…
Крепко обнимаю и шепчу успокоительные слова:
– Я напугал тебя, Машенька? Не бойся, солнце мое родное, я никому не дам тебя обидеть. Все будет хорошо, и я сумею нас защитить. В конце концов, фараон же спас в итоге Египет, приготовившись заранее к голодным годам. И я смогу, верь мне…
Что я несу? Как можно подготовиться к такому? Не факт, что и через сто лет справились бы со всем тогдашним уровнем науки, техники и медицины, а что я могу сделать в мире, где нет даже антибиотиков, не говоря уж про все остальное?
Разумеется, я готовился. Делал все возможное и невозможное. Министр спасения принц Ольденбургский подошел к вопросу со всей серьезностью, а я выделял ему все ресурсы, какие только мог. Создавались больницы, готовились карантинные меры, под соусом служения открывались курсы фельдшеров и сестер милосердия, за рубежом искали специалистов. В той же Франции Мостовский и графы Игнатьевы развернули настоящую охоту за головами, вербуя в разоренной войной и смутой стране не только инженеров, ученых и прочих специалистов, но и врачей всех профилей, заключая с ними контракты на работу в России. Но главное, действительно, войну нужно срочно заканчивать и массу народу вернуть по домам до начала активной фазы пандемии.
– Машенька, мы же с тобой император и императрица, верно? Кому, как не нам, сделать все, чтобы страна наша как следует подготовилась, если Он все же не пронесет чашу сию мимо. У нас есть почти год, так что вытри слезки и успокойся.
– Я боюсь за наследника. Это так ужасно, рождаться в таком мире…
Осторожно приподнимаю ее голову и вопросительно смотрю в наполненные влагой глаза. Маша мой невысказанный вопрос поняла правильно и покачала головой:
– Я… Я не знаю пока. Но я очень надеюсь. Хотя, возможно, я просто этого слишком хочу и выдаю желаемое за действительное.
– Есть признаки?
Она неуверенно кивнула.
– Что говорят доктора?
– Ничего. Пока не о чем говорить, и я им не говорила. Еще рано. И ты не говори, хорошо?
Молча и нежно обнимаю жену. А что тут скажешь? Только одно.
– Я тебя очень люблю, мое солнышко.
– И я тебя…
Мы постояли обнявшись, пока наконец Машенька не подняла голову и не спросила с лукавой улыбкой:
– Так ты не ответил, в чем я была одета в твоем сегодняшнем сне? Судя по твоему рассказу о моде, я была почти голой, так получается?
Качаю головой.
– Нет, голой ты не была. Ты была очень красивой, и платье тебе очень шло.
Девушка капризно надула губки и потребовала:
– Ну, расскажи подробнее! Мне же интересно!
По крайней мере, эта тема мне нравилась больше, чем разговор о том, что от пандемии испанки в ближайшие два года погибнут сто миллионов человек. И я жестом фокусника достал из кармана кителя блокнот и карандаш.
– Давай я лучше нарисую.
И уверенными движениями стал быстро набрасывать рисунок стройной девушки в коротком летнем платье. Маша смотрела на рождающееся творение расширившимися глазами, в которых отражались и смущение, и жадный интерес, и даже какое-то возбуждение.
– И ты говоришь, что я была не голая?! Да на мне же не было почти ничего! Как можно выйти на люди с открытыми руками, с голыми ногами и в столь коротком обтягивающем платье? Да я бы умерла со стыда!
Улыбаюсь.
– Ну, в моем сне ты чувствовала себя прекрасно! К тому же когда все вокруг одеты примерно так же, то и воспринимается это иначе. Вот, смотри.
И я быстрыми движениями начал набрасывать разнообразно одетых пассажиров, идущих к дирижаблю из здания аэропорта. Но блокнот был небольшим, все на одном развороте не поместилось, пришлось переходить на другую страницу.
Императрица завороженно смотрела на рисунок.
– Да, странная мода. Пугающая, но интересная. А ты хорошо рисуешь, я даже узнаю себя в этой барышне.
Заканчивая рисунок, отвечаю несколько рассеянно:
– Еще бы, я все ж таки художественную школу закончил.
– Я не знала. А когда и где ты учился?
Блин, Штирлиц выискался. Отвечаю с деланой небрежностью:
– А, тогда, в прошлой жизни. Давай я лучше нарисую твой портрет! Стань вот так, чтобы свет хорошо падал. И не шевелись.
И не давая ей возможности что-то еще спросить, начал быстро делать набросок. Через несколько минут Маша уже в восторге хлопала в ладошки:
– Ты молодец! Очень похоже! Я тут даже красивее, чем в жизни!
– Нет, в жизни ты еще прекраснее!
Она еще раз перелистнула страницу и вновь принялась изучать мой сон.
– Погоди, но тут нет тебя!
– Понятное дело, я же себя не вижу со стороны.
– Так не честно! Нарисуй себя рядом со мной. Я не хочу быть там одна, тем более в таком вот ужасном виде.
– Пожалуйста. Только вид у тебя здесь прекрасный.
Я быстро пририсовал мужскую фигуру рядом с Машей. Ничего экстраординарного. Рубашка да джинсы. Правда, ноутбук в руках меня нынешнего смотрелся нелепо. Но жена не обратила внимания на ноут, очевидно, приняв его за какую-то книгу, и лишь кивнула удовлетворенно.
– Вот теперь мы вместе.
– Да, любимая.
– Только все равно я тут голая. Странная мода.
– Уж поверь, солнце, для людей из будущего наша нынешняя мода выглядит еще более странно.