Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая
Шрифт:
— Как Маричка? — спросил я, перед тем как уходить.
— Ты о девушке? Она так и не представилась. Вы с ней близки?
— А это важно?
— Я не разговариваю о здоровье пациентов со всеми, кто об этом спрашивает.
— «Пациенты», — хмыкнул я, услышав столь неуместное здесь слово.
— Ты можешь насмехаться, — ровно проговорила Софья, но ее губы сделались тонкими, указывая на хорошо сдерживаемое раздражение. — Но поверь, что с моим скудным инвентарем я спасла жизни десяткам людей. Другого врача здесь нет. Во многих
Я вдруг вспомнил о девушке чем-то неуловимо похожей на эту, по имени Флорентина Лопез. «В мире слишком много подобных мест и слишком мало врачей», — кажется, говорила она. Помню, мне было совестно рядом с ней. Ведь она была человеком, спасающим жизни, а я был человеком, не делающим ничего полезного. Теперь вот рядом со мной эта Софья, а пропасть между ней и мной еще глубже: та, что спасает жизни и тот, что безжалостно их отнимает.
— Я не пытаюсь насмехаться.
— В случае с девушкой я не могу поставить диагноз, не имея оборудования.
Помолчав немного, она добавила:
— Но, исходя из моего опыта — ее кашель выглядит не очень хорошо.
— Ты, кажется, дала ей какое-то средство, — я кивнул на пустую кружку. — Это поможет?
— Конечно, нет. Это обыкновенный травяной настой от кашля. А у нее явно не ОРВИ. Я видел, как она выхаркивала сгустки крови. Если любишь её, отвези её в место, где есть томограф. И не затягивай с этим.
Я с благодарностью кивнул. Несмотря на суровость ее манер, Софья явно пыталась помочь и беспокоилась о здоровье каждого попавшегося ей человека, как и надлежит настоящему врачу.
— Ну давай, иди уже. В честь тебя, кажется, праздник решили устроить.
— А ты не участвуешь?
— Мне не до праздников. На моем попечении слишком много больных. А твоими стараниями мне еще и приволокли двух раненых. Вот тебе небольшой совет — если решил кого-то пожалеть, то стреляй по ногам, а не в живот или в шею.
— Вы поможете им? — переспросил я.
Я бы не удивился, узнав, что казаки хладнокровно расправились с безоружными комсомольцами, не став утруждать себя лишней возней. Понятие «военнопленных» здесь вряд ли существовало. Однако Софью мой вопрос удивил.
— Нас могут называть «дикарями», но здесь никому и в голову бы не пришло отказать в помощи раненым соплякам только из-за того, что им задурили головы и заставили натянуть на руки красные повязки. В этом наше главное отличие от «цивилизованных», которые могут совершенно законно, по их мнению, сгноить человека в концлагере из-за его политических взглядов. Надеюсь, эти глупцы увидят эту разницу и одумаются. Если только мне удастся выходить их после твоей обработки.
Слова «концлагерь» и «политические взгляды» были сказаны тоном, дающим понять — Софья говорит исходя из собственного опыта. По ее внешности, впрочем, можно было догадаться, что она не из коренных казачек. Ее выдавали зубы — слишком белые и хорошие для уроженки пустошей. Что ж, станица
Кивнув, я одернул полог палатки.
— Эй! Если станет невыносимо — приходи ко мне. Попробуем что-нибудь придумать, чтобы приглушить симптомы, — произнесла она на прощанье.
Я с сомнением покачал головой. Какой бы у нее не был врачебный опыт, она вряд ли представляла себе, о каких симптомах идет речь. И уж точно в ее потрепанной аптечке не найдется ничего способного заменить «Валькирию». И все же рядом был человек, желающий помочь. А я, кажется, уже почти научился ценить такие вещи.
— Еще раз спасибо.
§ 70
Маричка вместе с Вандой дожидалась меня у входа. После кружки горячего отвара и переодевания в теплые сухие вещи ее щеки порозовели, придав девушке более здоровый вид. Несмотря на это, на ее лице все еще читалась неуверенность, а движения были скованными. Она с опаской косилась на жителей станицы, проходящих мимо нас в сторону разгорающегося вдалеке костра.
— Все в порядке, — первым делом заверил ее я. — Ты угадала, я встретил здесь своего друга. Мы в безопасности.
— Я это почувствовала. Со мной очень хорошо обращались, — кивнула она, устало и чуть натянуто улыбнувшись.
Затем она с интересом втянула ноздрями воздух. В нем можно было почувствовать восхитительный аромат жарящегося на огне мяса.
— Кажется, я не ела сотню лет.
— Так это ж ради вас все готовится! — встряла в разговор нетерпеливо дожидавшаяся нас Ванда. — Идемте за мной скорее, поближе к костру! Атаман, небось, там уже.
С таким предложением сложно было спорить, и мы двинулись следом.
— Ну наконец-то! — приветливо махнул рукой Джером, когда увидел нас подходящими к костру. — Топайте скорее! Кабанчик уже практически готов!
Вокруг огромного костра, разведенного прямо посреди тоннеля, собралась, кажется, вся станица, от мала до велика. На глаз здесь было сотни две людей, не меньше. Лишь некоторые из здешних носили украинские традиционные рубахи (вышиванки) или щеголяли казачьими чубами и усами. Большинство жителей станицы на вид не слишком отличались от жителей Свештарей, Пожарева, Липника, Кирны, Нового Замка или любого другого поселения на пустошах, где мне доводилось бывать.
Столпившись на расстоянии нескольких шагов от раскаленных углей, над которыми плавно вращался вертел, люди с упоением вдыхали упоительный запах жареного мяса и дыма костра, жадно следили глазами за стекающими на угли потоками жира. Бородатый казак, ловко управляющийся с вертелом, время от времени сурово поглядывал на детей, которые рыскали вокруг, норовя, кажется, отщипнуть себе сочный кусок свинины еще до того, как она будет готова. В тоннеле, по-видимому, была оборудована вентиляция, и все же от обилия дыма было душно и жарко.