Новый мир. Книга 3: Пробуждение
Шрифт:
Я продолжал стрелять, пока не закончились патроны в магазине. Потом один из взрывов раздался совсем недалеко от меня. В ушах зазвенело. На плексиглас брызнула чья-то кровь. Споткнувшись о коварную расселину меж камней, незаметную из-за снега, я повалился в сугроб, выпустив из рук винтовку.
«Похоже, это конец», — пронеслось у меня в голове.
«Нет!» — тут же отмел я отчаянье. Резким движением отер кровь со стекла. Потянул из-за пояса M-407, гиперзвуковой пистолет, который из-за его мощности называли «Новым пустынным орлом». Одного попадания из него достаточно, чтобы превратить
Полулежа, взял на мушку одного из тучи «Потрошителей» и спустил курок. Попал. Перевел прицел чуть левее, на машинку, несущуюся прямо на меня. Еще попадание. Навел на третью цель, что как раз разворачивается для нового захода. Промахнулся. Еще выстрел. Попал!
Что-то с силой ударило меня в спину. Я по инерции перекувыркнулся, но не утратил ориентации в пространстве. Прицелился в мельтешащую в воздухе мешанину лезвий. Попадание. Резко взмыл вверх, воспользовавшись реактивным ранцем. Выстрел на лету. Еще выстрел. Щелчок магазина. Жесткое приземление. Доведенным до автоматизма движением достал и вставил в гнездо новый магазин. Попадание!
Очередной сбитый «Потрошитель», начиненный кустарной новомосковской взрывчаткой, взорвался в паре ярдов от моей головы. Осколки усеяли бронекостюм и шлем. Ударная волна сбила меня с ног и с силой шмякнула спиной о камни. Из меня едва не вышибло дух. В двоящейся картинке я разглядел, как взрыв очередной адской машины ломает, как спичку, ногу одного из последних бойцов, все еще остававшихся в строю. В падении изувеченный легионер, не чувствуя боли, не прекращал вести огонь.
«Никто не сделает репортажа об этих безымянных героях. Никто не вспомнит. Ни о ком из них», — прозвучал у меня в голове голос журналистки по имени Фи Гунвей. Как будто это сейчас важно! Как будто мне не плевать, вспомнит ли обо мне кто-то после того, как я сдохну в этих чертовых горах!
— Сукины дети, — пробормотал я не то о евразийцах, не то о журналистах, не то о собственном командовании, пославшем нас на убой. — Ну подождите, это еще не конец!
Левая рука нащупала за поясом очертание ручной ЭМИ-гранаты. Никогда не думал, что мне предстоит воспользоваться ею. Ведь вокруг всегда было так много важной и дорогой дружественной техники, что использовать ЭМИ категорически запрещали. Я даже перестать брать их на операции, чтобы уменьшить вес снаряжения. К счастью, идея, казавшаяся тогда разумной, так и осталась нереализованной.
Крепко, до громкого щелчка, я зажал кнопку, чтобы активировать гранату. Невысоко, на пару метров, подбросил. Зажмурился. Даже сквозь прикрытые веки увидел яркий синей отсвет. Всем телом ощутил пронесшуюся надо мной рукотворную магнитную бурю. Когда открыл глаза, все «Потрошители», находящиеся в радиусе действия, порядка двадцати ярдов, были деактивированы.
Поднявшись на колено, я аккуратно прицелился с бедра в одну из машинок, которая осталась вне досягаемости взрыва и остервенело носилась вокруг раненного легионера, с тупым упорством стараясь прорезать его костюм. Промах. В глазах все еще двоилось. Промах. От злости закусил губу, прикрыл левый глаз. Наконец-то, попадание!
Сразу два «Потрошителя» совершили крутой вираж и понеслись на меня с максимальным ускорением, какое позволяли их моторчики. Я мог отчетливо видеть, что к обоим прикреплены заряды взрывчатки. В магазине остался всего один патрон. Я прицелился, не думая о том, много ли у меня шансов. Выстрелил.
Промах.
— Дерьмо, — прошептал я, понимая, что мне, скорее всего, крышка.
§ 17
Над головой я услышал вращение пропеллеров «Стрекоз», подоспевших из зоны, не накрытой убийственным для роботов ЭМИ. Донесся частый стрекот их легких пулеметов. Оба «Потрошителя», попав под завесу огня, взорвались, не долетев до меня с десяток ярдов.
Миг спустя невдалеке от меня, содрогнув землю, приземлился после прыжка «Автобот». Распрямившись, двухметровая громадина заботливо закрыла меня от оставшихся машинок-убийц и обрушила на них мощь своих ручных пушек. На заднем фоне я мог видеть других «Автоботов», которые с неуемной энергией принимались за уничтожение оставшихся китайских роботов-живодеров. Откуда бы они не прибыли, они спасли мне жизнь.
— Идентифицируй себя! — проорал я, устало опершись о камень за «спиной» спасшего меня робота. — Какое подразделение?!
Система распознавания просканировала мой лицевой паттерн. Следом за этим механический голос из недр механизма доложил:
— Рота «Браво», 3-ий взвод, сэр.
— Рота капитана Колда?! Вы что здесь делаете?!
— Подкрепление, сэр. Четыре единицы. Прибыли по вашему запросу и переходим под ваше командование для усиления наступления на этом участке. Слушаем ваших приказаний, капитан Сандерс.
Закатив глаза, я мысленно возблагодарил небеса. Годы войны научили меня всегда полагаться лишь на собственные силы и никогда не рассчитывать на везение. Но уже не первый раз за эти годы я остаюсь живым лишь благодаря последнему
— Где люди Колда из 3-го взвода?! Они тоже с вами?! — спросил я у робота.
— Они отстали в пути. Прибудут с минуты на минуту, сэр.
За время диалога с машиной я успел перевести дыхание и окинуть взглядом жуткий пейзаж, оставшийся на месте отгремевшей схватки. От этого зрелища сердце невольно начало ускоряться, а кулаки и зубы сжались до хруста. Среди сугробов и скал были разбросаны тела легионеров и их части вперемешку с подбитыми «Потрошителями». Три или четыре силуэта продолжали бессознательно шевелиться. Еще два сидели в более или менее осознанной позе и даже держали в руках оружие. Остальные — больше десятка — были, очевидно, мертвы.
«Это не должно быть напрасно», — чувствуя, как лицо наливается кровью при виде того, что осталось от взвода, проговорил я про себя, словно мантру. — «Во всем этом должен быть чертов смысл!»
Проклятая гора, отнявшая жизни стольких ребят, оскалилась зловещей вспышкой, с которой «Дракон», наша цель, сделал новый выстрел. В десятках миль отсюда какие-то сопливые миротворцы, даже не успевшие добраться до места своего первого в жизни боя, только что распрощались с юными жизнями. В отличие от нас, они еще помнили, что делать с девками и способны были заделать детей. Но их жены и любовницы уже не дождутся их с фронта.