Новый мир. Книга 4: Правда
Шрифт:
— Простите, сенатор, за ваших союзников, — не удержался я от нотки сарказма.
Лаура бросила на меня предостерегающий взгляд, призывая поумерить дерзость. Сенатор, какое-то время сверливший меня взглядом, покачал головой с оттенком разочарования.
— Знаешь, Димитрис, с такой поверхностной логикой — «все вокруг плохие, один я хороший» — я удивлён, как ты до сих пор не вступил в Сопротивление. Или прокурор Миллер права, и ты все-таки успел присоединиться к этому светлому братству мировых революционеров?
Я помнил о предостерегающем жесте Лауры. Но назидательный тон и оттенок насмешки в голосе ее отца задели меня,
— Сопротивление? А чей это проект? Ваш? Или Патриджа?
Робер еще какое-то время смотрел на меня. И в этот момент выражение его лица показалось мне удивительно похожим на выражение лица Роберта Ленца в те минуты, когда я говорил вещи, режущие ему слух. Затем он вздохнул и показательно отвернулся меня — с выражением, которое показывало, что со мной ему все понятно, и продолжать разговор он не видит смысла.
— Лори, как ты хочешь, чтобы я помог вам, если твой друг сам не хочет, чтобы я ему помог?
Я ожидал, что она начнёт оправдываться за мою дерзость. Но, к моему удивлению, ее ответ был так же колок, как и мои:
— Вообще-то я и не просила тебя о помощи. Ты сам приехал.
После слов, засвидетельствовавших, что и его дочь не стремится поддерживать разговор в той плоскости, в которой хотел он, сенатору потребовался хороший глоток арманьяка. Ароматный напиток, кажется, примирил его с действительностью. И он заговорил таким же ровным тоном, как с самого начала, вновь продемонстрировав свой талант удерживать лидерство в диалоге, делая в нем неожиданные для собеседника повороты.
— Вчера я был на совещании с лидерами объединенной оппозиции. А этой ночью у меня была прямая линия с «сэнсэем» Нагано, — произнёс он с обманчивой безмятежностью на лице, сделав вид, что не понимает, какое впечатление должна была произвести на нас информация о его личном разговоре с одним из самых влиятельных людей мира.
Выдержав паузу, он продолжил:
— Я заверил их, что не имею никакого отношения к вчерашнему инциденту, и моя дочь оказалась втянутой в него по случайному стечению обстоятельств. К счастью, в этом вопросе мои слова показались им всем достаточно убедительными. Хоть они и не скрывали от меня, что считают, что я должен был более внимательно относиться к тому, что делает моя дочь.
— Скажи им, что твоя дочь сама решает, что ей делать!.. — завелась Лаура.
— Помолчи, Лори, — удивительно властным голосом остановил ее отец. — Ты ведешь себя как глупый подросток. Кому, по-твоему, я должен был это сказать? Ты правда считаешь, что на таком уровне такие слова были бы уместны?
Под его взглядом она невольно опустила глаза. И он продолжил:
— Я также высказал предположение, что Димитрис Войцеховский — скорее всего, тот, за кого себя и выдает — спонтанный разоблачитель, действующий по собственной инициативе. Я не из простаков, которые верят в невероятные случайности и совпадения. Но я воздерживаюсь и от избыточной веры в упорядоченность и контролируемость нашего мира. И считаю глупым отрицать саму возможность того, что случайности и совпадения возможны. Так что я предложил свои услуги с тем, чтобы разведать ситуацию подробнее и прощупать почву на предмет того, не стоит ли взять Димитриса под свое покровительство. Боттом, Йоргенсен, Феррера и другие эту идею восприняли осторожно, но все же не возражали, чтобы я пока действовал на свое усмотрение.
Сделав длительную паузу, он добавил:
— Однако «сэнсэй» Хирохито оказался на этот счет иного мнения.
Я заметил, как Лаура, воспрянувшая в
— В Консорциуме предполагают, что ты — марионетка Патриджа, — переведя взгляд на меня, без обиняков и без ложной мягкости проинформировал он. — Считают, что тебе позволили вбросить большое количество негатива по отношению к Содружеству, чтобы растворить в нем несколько капель концентрированного яда, которые нужны были Патриджу как повод для открытия еще одного фронта наступления на Консорциум. Эта нотка уже четко проскочила в утреннем заявлении Аманды Бэксхилл. Не сомневаюсь, что СБС уже начала копать под эту тему, и результаты не заставят себя ждать. Зверства ЧВК будут представлены как злоупотребления, о которых не имело представления высшее командование миротворцев и тем более лично Протектор. Самюэль Окифора будет виртуозно отбелен, либо, если не выйдет — представлен как отступник, продавшийся все тем же ЧВК и их собственникам. Учитывая ажиотаж, который вызвал среди домохозяек и пенсионеров вид разлагающихся трупов евразийских школьников на экране вечернего шоу — результаты этого «честного расследования» позволят Патриджу нагрести еще больше политических баллов.
Вздохнув, сенатор добавил:
— Ну а особенно их насторожило разоблачение программы генетической модификации младенцев. Это выглядит как начало прямой атаки на «Андромеду» и ее коренные интересы. Патридж давно придерживал в рукаве эту карту — представить Дерновского как злого гения и возложить на него ответственность за надругательство над человеческой природой и природой вообще.
Я пожал плечами.
— Если хотите знать мое мнение, сенатор — на Дерновского есть за что возлагать вину, — заявил я.
Этот комментарий, похоже, окончательно вывел Фламини из себя.
— Да ты хоть понимаешь, сопляк, о каком человеке ты говоришь? — прошипел он.
Я вдруг ощутил, как меня захлестывает гнев.
— Об обыкновенном. О таком, чьи мозги забрызгают стену, если прострелить башку, — тихо произнес я, испепеляя его взглядом. — Поверьте мне, Робер, «сопляк», который сидит перед тобой, видел, как это бывает, вблизи, и много раз, пока ты сидел с умным видом перед шахматной доской и двигал фигурками…!
Мои интонации под конец этой реплики повысились до опасной отметки, в мышцах начало чувствоваться напряжение, кулаки сжались. Но я вдруг ощутил, как на мою руку мягко ложится теплая женская ладонь.
— Дима, прошу тебя, не надо, — тихо прошептала Лаура, и перевела гневный взгляд на папу. — Если хочешь знать мое мнение, то он прав! Как ты можешь говорить ему такое?!
— О, извините покорнейше, — отодвинувшись на безопасную дистанцию, развел руками тот, однако вовсе не выглядел пристыженным. — Конечно же, я всего лишь «тыловая крыса», которая провела всю свою жизнь в чистеньком кабинете и не нюхала пороху. Что я могу смыслить в этой жизни? Я ни секунды не сомневаюсь, что твой друг сейчас пойдет и легко решит все проблемы с помощью пистолета, а Дерновский, Нагано и Патридж будут прятаться от него по дальним углам.
Я заставил себя выдохнуть и успокоиться. Слова сенатора, и то, как он смотрит на мир, по-прежнему вызывали во мне инстинктивное отторжение. Но я вынужден был признать, что слишком сильно ослеплен эмоциями.
— Я прошу прощения, что был резок. Вчерашние события несколько вывели меня из равновесия.
— Хватит на сегодня извинений, — отмахнулся Фламини. — Наши с вами эмоции и обиды ничего не изменят. Так что давайте к фактам. Я полагаю, что сегодня-завтра виза Димитриса в Сент-Этьене будет аннулирована.