Новый мир. Книга 4: Правда
Шрифт:
— Вам известен человек по фамилии Чхон? Вот его фоторобот.
— М-м-м. Нет-нет, я не знаю, кто это. Может быть, кто-то из начальства. Но я не помню точно.
— А Говард Браун? Вот этот человек.
— К-как к-как? Да, там был типа какой-то ученый. Такой, худой, с голубыми глазами. Может быть, и Браун. Я… я просто не помню.
— А этот человек вам знак? Его позывным был Сандерс.
— Вот
* * *
Худощавый индус с фамилией Махманди выглядел так, будто его поймали на горячем. Его глаза бегали по сторонам, а губы дрожали.
— В ч ё м заключалась суть вашей работы в компании «Грей Айленд Ко»? — требовательно спросил подполковник Долотов, который лично вел допрос.
— Я был заместителем руководителя научно-исследовательского центра.
— Кто был руководителем?
— Доктор Говард Браун.
— Чем занимался этот центр?
— Испытанием препаратов. На людях, которые добровольно согласились участвовать в этих испытаниях. Все это было в рамках законодательства. У нас были заключения от юристов на этот счет. У нас были письменные согласия от каждого. Так что правила медицинской этики не были нарушены…
Я громко хмыкнул, но титаническим усилием заставил себя не прерывать его.
— Что за препараты? — спросил Долотов.
— Это был ряд экспериментальных препаратов военного назначения. Их основной целью было повысить эффективность военнослужащих в боевых условиях. Основным из них был ML-5.
— «Валькирия»?
— Да, я слышал, что его так называли. Но у нас в учете он назывался ML -5. Этот препарат имел сложное комплексное действие. Я… м-м-м… мне объяснить?
— Обязательно. Это нам еще предстоит в рамках отдельного допроса. С е йчас скажите — вы знаете этого человека?
— Я… я не помню точно, — промямлил он, опустив глаза.
— Давай я напомню! Коэффициент 1.8. Вспомнил, очкарик, свою подопытную крысу?! — наконец не удержался я.
По его бегающим глазам я сразу понял — он меня узнал.
— Помолчите, Войцеховский! — одернул меня следователь.
Махманди начал мямлить:
— Я… м-м-м… простите, я не помню точно, но… Может быть, это был тот самый подопытный, на котором тестировались эффекты от применения повышенной дозы препарата. Я… я… м-м-м… на всякий случай хотел бы сказать, что я… м-м-м… возражал против этого. Путем экспериментов на высших приматах было установлено, что не желательно применять препарат
— Какими были результаты испытаний?
— Н-негативными! — поспешил заверить он, заикаясь. — Д-да, да, очень н-негативными! Все это есть в бумагах. Я лично подписался под итоговым заключением. Было зафиксировано очень много побочных эффектов. Они там все подробно описаны. Мы не рекомендовали этот препарат для серийного производства. Это есть в бумагах!
— Где эти бумаги? У вас сохранились копии?
— Нет. Ничего не сохранилось. По условиям контракта все исследовательские материалы были собственностью заказчика. Там был за этим строгий контроль. Я не имел права ничего для себя скопировать. Послушайте, поверьте мне, я… я понятия не имел, что этот препарат могли в дальнейшем применять…
— Да что ты говоришь, собака лживая?! — воскликнул я. — Да ты тысячам живых людей жизни сломал! Ты это понимаешь, упырь?!
— Прекратите, Войцеховский!
— Где сейчас твой Браун, на которого ты все валишь, скотина?! Где он?! Говори!
— Хватит. Отключайтесь.
* * *
Фрэнк Джакоби, отставной спецназовец, герой войны, автор мемуаров, ныне консультант кинокомпании, снимающей фильмы о войне, а также тренер школьной баскетбольной команды, выглядел обеспокоенным. Не похоже, чтобы он был рад, что его вырвали из его идиллической мирной жизни. Причем на этот раз вовсе не для обсуждения его мемуаров.
Получив неоднократные подтверждения что он вправе давать показания об информации, содержащей государственную тайну, он нехотя подтвердил, внимательно меня рассматривая:
— Его сейчас сложно узнать из-за шрамов, но да, я уверен, что это был он, легионер по имени Сандерс.
— Привет, Фрэнк. Я тоже рад тебя видеть, — кивнул я.
Джакоби ответил мне сдержанным кивком.
— Вы знакомы по операции «Скайшредер»?
— Да. Он был там, участвовал в операции. Вел себя бесстрашно и профессионально. Если бы не он и его сослуживцы, нам пришлось бы туго. Мы бы вряд ли справились с евразийским «Ронином» и вряд ли бы выбрались. Я никогда не упоминал о нем, так как не имел права.
— Вы подтверждаете его показания о тех событиях, с которыми мы вас ознакомили? — спросил полковник Нильсен.
— Да, он говорит правду. Мы вынесли оттуда устройство, которое, как нам сказали, является экспериментальным излучателем, и живого ученого, Пака Луньчжоу. Его передали людям из военной разведки сразу по окончании операции. Больше я о нем ничего не слышал.