Новый мир. Книга 5. Возмездие
Шрифт:
— Может, ты и прав, Ши, — наконец нехотя признал я. — Просто я еще не до конца с этим смирился.
— Лучше бы ты сделал это побыстрее, Дима, — посоветовал Ши. — Времени у тебя мало.
— Что ты предлагаешь? — прямо спросил я.
Кореец крепко призадумался.
— Здесь, среди нас — ты в безопасности. Уголовники к нам не суются. Но через 10 часов тебе предстоит выйти на смену.
— Работают здесь тоже все вместе?
— Нет. Работают бригадами, по восемь — двенадцать человек. Одна — две бригады в штольне, не больше. Бригады комплектуются не на добровольческой основе.
Перед глазами сразу же всплыли лица моих попутчиков.
— Тогда мои дела не очень хороши, — поморщился я. — Попробуют прикончить в шахтах?
— Это практически исключено, — покачал головой Ши.
— Судя по тому, что я видел, охранников не особо заинтересует, если кому-то «нечаянно» проломят голову киркой, или кто-то «споткнется и ударится о камень».
— На жизни зэков здесь всем тут похер. Тут в год до полусотни убийств, многие из них вообще на глазах вертухаев, и никто их не расследует. Но я не помню, чтобы хоть одно из них случилось во время смены. Работа в шахтах — священнодействие, которое почти всегда контролирует лично Экзорцист. И он не терпит никаких нарушений трудовой дисциплины. От начала до конца смены камеры секут за каждым движением, и ВИ автоматически предпринимает «корректирующие меры». Отвлекся от работы хоть на секунду — сразу скручивает боль. Не поддашься — ещё сильнее, пока орать не начнёшь, точно как поросёнок. Вздумаешь барагозить, набросишься на кого-то — это уже прямая дорога в секцию «С».
Несколько задумавшись, Ши добавил:
— Так что, скорее всего, это произойдет не в шахтах. Может быть, во время пересменки.
— Я буду готов, — заметил я, нащупав за поясом отобранную у одного из уголовников заточку.
— Заточку на смену взять не выйдет. Даже в заднице или если сделаешь кармашек в складках кожи. Там жесткий шмон, со сканерами — не пройдешь.
— Значит, и остальные будут с голыми руками?
— Да. Если, конечно, им вертухаи не подсобят.
— У меня есть некоторый опыт в рукопашке.
— Не сомневаюсь. Но если быки загонят тебе в угол большим шоблом, а особенно если одного или у парочки будет с собой перо — сам понимаешь.
Кажется, я уже начал привыкать к манере Ши рубить правду-матку.
— Среди новоприбывших нет наших парней, которые могли бы прикрыть тебе спину, — продолжил он задумчиво. — Ну разве что этот, как его там…
— Фрэнк? — догадался я.
— Ага. Мутноватый тип. После всех «подсадных уток», которых я повидал на своем веку, я к таким персонажам не питаю ни малейшего доверия.
— Мне он показался обыкновенным крикливым идейным идиотом.
— Это вполне может быть маской. Странно, когда столь ревностная идейность вдруг появляется на ровном месте. По биографии — заурядный обыватель, якобы из числа вяло сочувствующих нашим идеям, но этого надежно не проверишь. Почти четыре десятка лет жил себе и не высовывался. И тут вдруг всплыл в шумном и грязном деле, которое связано с… самодеятельностью… одной из ячеек. Выжил в заварушке, где большинство более надежных ребят погибло. Угодил сюда — и сразу начал лезть к нам без мыла в жопу. От этого так и пахнет эсбэшным дерьмом.
Я вынужден был кивнуть, признавая, что его слова не лишены логики.
— С другой стороны — это благодаря ему ты еще жив, — добавил Хон.
— Ну-ну, — из чистого упрямства не согласился я с такой категоричной оценкой. — Помощь, конечно, была не лишней. Но вообще-то я и так держал все под контролем.
— Ага. Конечно, — иронично усмехнулся кореец.
Тяжело вздохнул, он заключил:
— В общем, если он с тобой попадет в одну бригаду, поручим ему тебя прикрывать. Но спину ему не подставляй. Да и есть ли от него толк в драке?.. Выглядит мягкотелым.
— Пусть уж лучше не суется.
— Жалеть его не надо. Даже если он из наших — он здорово «накосячил». Вот пусть и искупает.
— Начинаешь говорить как Вахид.
— Я согласен с ним лишь в одном. Настоящие преступления заслуживают настоящих наказаний.
Я ответил мрачным кивком. С каждой минутой картина становилась все более ясной. Как бы я не крутился и не цеплялся за свою жизнь, вероятность прожить здесь несколько месяцев при столь сильной заинтересованности многих людей в моей смерти близилась к нулю.
А если бы даже я и исхитрился это сделать благодаря протекции Хона или собственной удачливости — по правде говоря, перспектива апелляции была самообманом, соломинкой, за которую я цеплялся. Хоть я и пытался по привычке спорить с Ши, в душе я уже давно не верил ни в какое правосудие.
— Наверное, ты прав насчет меня, — обхватив руками странно лысую голову, в центре которой все еще саднил и пульсировал свежий ожог, прошептал я. — Наверное, я просто дурак, что позволил запереть себя тут. И когда я закончу с заточкой под ребром — винить останется только мою глупость.
— Во всем, что случается, человек всегда виноват сам.
— Это так.
— Эй, Димон!
Подняв голову, я увидел, что Ши очень пристально смотрит на меня, как бы стараясь этим взглядом дать мне понять нечто такое, что не может произнести словами. Лишь после этого очень долгого и многозначительного взгляда он гаркнул:
— Надежда умирает последней. А спасение иногда приходит оттуда, откуда не ждешь.
Я готов был поклясться, что в его последних словах был какой-то потаенный смысл. Но какой — оставалось лишь догадываться. Очевидно, мне не стоило задавать об этом прямой вопрос.
— Спасибо, Ши, — молвил я.
— Тебе уже отыскали свободную подстилку на первом этаже. Отыскали и кое-что из хавки. Так что иди пожри, и вались спать. Времени до смены не так много. А силы тебе, поверь — пригодятся. Все до самых последних.
§ 8
Как и следовало ожидать, на старом, почерневшем от грязи и пожелтевшем от въевшейся мочи матрасе, полном клопов и вшей, который валялся на грязном полу, как собачья подстилка, где спали до меня десятки измученных, проклинающих свою судьбу узников, осужденных на медленную смерть в этом аду, мне снились кошмары.