Новый мир. Книга 5. Возмездие
Шрифт:
— Так я и знал, что это ты, Сандерс! Предатель! Говнюк! Ты же был солдатом! А на кого ты теперь работаешь?! На вонючих террористов?! На чертовых евразийцев, которые убивали твоих товарищей?! Ты будешь гореть в аду, выродок!
— Не раньше, чем я доставлю тебя туда, сука! На твоих руках, ублюдок — кровь тысяч ни в чем не повинных людей! Думал, не придется за это отвечать?!
— Да что ты знаешь?! Это была война! Я — герой войны! У меня орденов добрая сотня!
— Сколько из них тебе дали за новомосковских детей, у которых кожа слезала с лиц живьем из-за твоего «Зекса»? А сколько за бедных парней, которых на Грей-Айленде искалечили
— Да пошел ты! Ты, сука, чем на войне занимался — братом был, бляха, милосердия?! Тебя же самого запроторили в «Чистилище» за то, что ты убил кучу гражданских!
— Я сделал это только потому, что по твоему приказу, урод, меня накачали «Валькирией»!
— Да ну?! А сейчас ты не под ней?! Ты обыкновенный киллер, так не строй из себя святошу!
Даже не знаю, что меня взбесило в этих словах больше — несогласие с ними, или же понимание того, сколько в них правды. Толкая впереди себя телохранителя, я преодолел еще несколько ступеней лестницы. Окифора, услышав отголоски наших шагов, сделал еще два выстрела вслепую сквозь стену. На этот раз одна из пуль прошла совсем близко от моей головы. Девушка за стеной вскрикнула — сдавленно, как будто ее сильно сдавили.
— Я тебя предупредил, ублюдок! — гаркнул Окифора. — Только сунься!
— Он тебе не сдастся, — шепотом прохрипел измученный телохранитель.
— Да ну? — переспросил я, откладывая в сторону винтовку и доставая из набедренной кобуры свой пистолет П-407 — для боя на самой ближней дистанции он подходил лучше.
— Это великий человек. Он совершил туеву хучу подвигов на войне. Если ты думаешь…
Я сжал охранника туже, чтобы он наконец умолк, и прошептал ему на ухо:
— Что ж, иди тогда — и скажи Окифоре, как ты восхищаешься его военными подвигами.
В тот же миг я с силой толкнул его в комнату, а сам, прикрывшись его телом — влетел следом.
§ 30
Как я и ожидал, Окифора засел неподалёку от арки, ведущей на лестницу, поджидая тех, кто придёт по его душу. Его громадная туша — накачанный десятками лет тренировок внушительный мышечный каркас, после пятидесяти покрывшийся сверху слоем рыхлого жира — наполовину высунулась из-за перевернутого на бок тяжёлого массажного стола. Он прикрывался телом худенькой полуголой блондинки — ещё одной «массажистки», которая выглядела полумертвой от страха. В руке, протянутой через плечо заложницы, он сжимал гиперзвуковой пистолет «Hyper-10».
Едва телохранитель, оступаясь, показался из арки, открыв рот, чтобы предупредить своего клиента о том, что он не враг, как его корпус прошило два выстрела. Наполовину присев, я увидел в проеме между ног телохранителя корпус Окифоры. Но точно выстрелить не получалось — слишком высок был риск попасть в ни в чем не виноватую девушку. Так что я выстрелил чуть в сторону от их голов — так, чтобы заставить нигерийца инстинктивно спрятаться поглубже в свое укрытие. В тот же миг я толкнул вперед тело телохранителя, все еще не успевшее утратить инерцию — и он, уже мертвый, повалился на массажный стол, за которым засел Окифора.
Я быстро рванулся вперед, сокращая дистанцию.
— Сука! — рассерженно крикнул бывший командующий Сил специальных операций.
Его реакция была все еще хороша — несмотря на возраст хорошо за пятьдесят и на то, что последние десяток-полтора лет он лично вряд
Нигериец спохватился достаточно быстро. Каким бы говнюком он не был, надо было отдать ему должное — он все-таки был опытным спецназовцем, который не понаслышке знает о том, что такое драка, кровь и смерть, и в свое время лично забрал не одну жизнь в более или менее честном бою.
Довольно ловким как для своего возраста и габаритов кувырком он перекатился от меня подальше, на ходу разворачиваясь и наводя на меня пистолет. Однако я был моложе, а бурлящий в моей крови коктейль Аткинса, экзоскелет боевого костюма, а также гнев в сердце придавали мне дополнительных сил и выносливости, компенсируя утраченную за время голодания в «Чистилище» форму. Ему было со мной не справиться.
Ударом ноги я вышиб у него из рук пистолет. Поднырнул под его удар справа. Нанес левой удар под дых. Тут же ударил его лбом в лицо — с такой силой, что с моей головы слетел шлем. За секунду, на которую дезориентированный великан зашатался — перехватил на лету падающий бронированный шлем, и, сжав его двумя руками, с силой зарядил по голове противника. Звякнуло, как от удара молотка о бифштекс. Я с удовлетворением заметив, как противник зашатался, а его глаза затуманились.
Я увернулся от нанесенного в агонии встречного удара, который благодаря стимуляторам казался мне слабым и плавным. Контратаковал кулаком справа в голову — удар получился сокрушительный из-за дополнительной силы, которую придавал мышцам эксзосклет. Увернулся от слабеющего встречного. Еще удар кулаком слева — в подбородок. Башка говнюка застряслась, будто по ней проехался поезд. Тут же добавил справа. И удар ногой — достаточно сильный, чтобы повергнуть двухсотсемидесятифунтовое тело на землю, прямо на стеклянный журнальный столик, который каким-то чудом уцелел после всех прозвучавших взрывов.
Я был уверен, что послал его в нокаут, и даже на миг забеспокоился, не с летальным ли исходом. Но Окифора показал себя невероятно крепким старым сукином сыном — он не только остался в сознании, но даже успел немного отползти, на ощупь выхватывая из ножен у себя возле голени кинжал. Однако моих рефлексов и навыков хватило, чтобы вовремя подскочить к нему и, вывернув нужным образом руку с кинжалом, навалиться на него всем своим весом — до громкого, крайне неприятного хруста в кости его руки.
Не давая засранцу ни секунды, чтобы опомниться, я повалился на него сверху и, заняв доминирующее положение, принялся нещадно колотить — до тех пор, пока по выражению его рожи, наполовину превращенной в отбивную, не стало понятно, что воля к сопротивлению иссякла.
— С-сука, — пробормотал он устало, еле шевеля разбитыми губами.
— Вот и вся твоя крутизна, урод? — спросил я, тяжело дыша.
— Будь ты проклят, предатель. Лучше отсоси у меня.
— О, мы сейчас увидим, кто у кого отсосёт, — пообещал я, хватая его за шкирку и не без труда подтаскивая тушу к одному из немногих уцелевших здесь стульев.