Новый мир. Под землей
Шрифт:
– А продукты, а касса? А вдруг это все неправда и меня потом посадят? – трясется.
«Уважаемые жители города…»
Опять говорят, видно, запись каждые 10 минут транслируется.
– Света, слышишь, что говорят? – показывая в сторону улицы. – И хозяин магазина тебе что сказал? Идти домой. Если что, я буду свидетелем, не переживай и давай домой, продукты,ты права, я и правда возьму. – Внутри опять все заполняла паника, но показывать остальным мне ее не хотелось. Странно, но, мне кажется, им страшнее, чем мне.
– Хорошо, заходи, дверь
– Давай крупы и консервы, и пару шоколадок. – Я смотрела на прилавок, но не понимала, что сейчас надо мне, еда кажется настолько неважной.
– Все правильно, думаю, вдруг нас в поле или лес повезут, еда всегда пригодится. Без нее никуда нельзя. – Она быстро складывала все, что попадается в руки.
Как же я благодарна таким людям, раньше бы и не заметила, и таксист, и Света. Хорошие они.
– Хватит? – показывая мне заполненный пакет. – Давай еще кофе и конфет положу?
– Да, давай, спасибо тебе.
– Мы же все люди. Все, иди, и я побегу к сыну.
– Хорошо, аккуратнее, там хаос. Возьми себя в руки и иди спокойно.
Ключ, дверь. Как хорошо, что мне в соседний подъезд.
Достаю ключи из сумки, домофон, прижимаю, а он не срабатывает, странно, что такое? Еще раз, и еще, ура, получилось! Захожу и захлопываю за собой дверь. Поднимаясь по лестнице, я слышу крики из квартир, страхом пропитано все вокруг. Мне самой страшно от непонимания, и первый раз в жизни я боюсь идти по своей парадной. Хорошо, что Саша сегодня дома. Я надеюсь, они все еще дома.
Ключ, дверь.
– Мама? – заходя в квартиру и смотря по сторонам.
– Мы одеваемся в комнате, закрой дверь за собой! – крик из детской.
Навстречу из комнаты выбегает расстроенный ребенок.
– Саша, господи, с тобой все хорошо? Ты что, плачешь?
– Я испугалась, боялась, что ты не придешь, что-то плохое случилось, и я подумала, что ты не успеешь.
Вытираю ей слезы, обнимаю и целую.
– Я всегда вернусь к тебе. Я тебя люблю больше всего на свете. А теперь давай собирайся, хорошо?
Кивая и целуя меня, убегает в комнату.
Так, чемоданы вижу, а почему они пустые?
– Мам, ты не собралась?
Выходит накрашенная, с чистой головой из комнаты, а глаза полны ужаса, даже пудра не помогает, видно ее бледность от страха. Так, надо собраться и успокоится, но сначала я ее обниму, подхожу к ней.
– Все будет хорошо, верь мне. – Давно мы так искренне не обнимались, как я испугалась за них, сейчас в ее руках я чувствую себя маленькой девочкой, но не могу сейчас раскиснуть, слезы. – Мам, я очень тебя люблю, но надо собрать вещи и кота. – Вытираю покатившуюся слезинку со щеки и сразу становлюсь серьезнее.
– Кот уже в переноске, Саня, я и кот готовы, остались вещи, – говорит это она с такой гордостью и улыбкой сквозь слезы.
– Хорошо, что Цезаря не забыли.
Я посмотрела за маму и увидела недовольную бело-рыжую морду в переноске. Мне стало очень смешно и в тот же момент грустно.
– Ну и морда у вас, монсеньор. – Кот посмотрел так, как будто все понимал.
– Мам, собери детское и документы, я соберу наше и еду.
Только сейчас она заметила огромный пакет у меня в руках.
– Оля? Еду? Ты думаешь, все так серьезно? – Ужас в ее глазах говорил за нее.
– Я думаю, лишней она не будет, неизвестно, что будет дальше. – Я старалась сделать свой голос максимально спокойным.
– Что там вообще происходит? – смотря на входную дверь.
– Я не знаю. Военные, паника, страх. Поэтому мы будем сильные. Ты Олегу звонила? – Страх за всю семью одолевал меня.
– Да, он с Анжелой, уже идут к метро, все у них нормально.
Услышав хорошую весть, я взяла себя в руки.
– Сколько время?
– 14:00, у нас еще много времени на сборы, – с каким-то облегчением произнесла она.
– Я не думаю, на улицах хаос. Хоть нам и недалеко, но, чувствую, идти мы будем долго, так что пора. Включи новости, пока собираемся. – Я смотрела со спокойствием ей в глаза и увидела, как сейчас ей это помогает.
– Хорошо, тогда я в детскую.
Я киваю на автомате и иду в комнату. Так, основное: сейчас май, но возьму я куртки, неизвестно, куда мы попадем.
А вот и новости, сердце в пятки уходит, скажите, что все это шутка, прошу. С надеждой смотрю в телевизор.
«Наш корреспондент с места событий, на улицах паника, в Москве, говорят, поджигают магазины и машины, может, они что-то и знают? Я нахожусь около станции метро “Невский Проспект”, люди напуганы, но стоят и держат очередь. Куда увозят людей, мы пока не знаем, связь прерывается и, кажется, пропадет, но я буду здесь освещать вам события. Итак, интернет по всему миру прекратил работу, сотовая связь почти не ловит, так что не паникуйте, если не можете дозвониться до близких. Военные не отвечают на вопросы, но видно, что они сами сильно напуганы. Еще одна важная вещь: один человек – один чемодан, не несите с собой много, у вас их все равно заберут… Пи-и-и-и-и…
Вот и тишина…
Глава пятая. Начало конца
Смотря на все это со стороны, кажется, что это нереально. Мы вышли из дома с двумя чемоданами, большой сумкой через плечо и котом в переноске, еду я распределила, везде. Живем мы на Третьей Советской улице, ближайшее метро – «Площадь восстания», туда и двигаемся. Саша, которая хватается за меня и за маму. У меня ощущение, что домой мы больше не вернемся. Мне грустно от этой мысли. Хоть я и хотела уехать из этой квартиры, но я в ней выросла. Это мой район, даже школа, в которой у меня было много неприятностей, тоже родная. Почему так тоскливо от предчувствия? Может, это всего лишь страх и паника и завтра я опять буду стараться сбежать из этого дома?