Новый мир. Живые и мертвые

Власова Елена

“Лед тронулся!” — довольно подумала я, даже не собираясь прекращать концерт. Я слишком устала, и мне просто жизненно необходимо было выпустить пар. А Лекс… Что ж, он это заслужил. Довел бедную женщину, так что пусть теперь наслаждается представлением.

— Жень, прекрати, хватит! Ты же не ребенок! Ты боец! Солдат! У нас тут апокалипсис…

— И что? Я теперь и поплакать не могу? — заикаясь, провыла я, обрушивая на мужчин новый поток истерики.

— Если ты сейчас не прекратишь, я… я… Темыч, что ты там затих? Давай помогай!

— А что я-то? Сам с бабой своей разбирайся! В конце концов, кто я такой, чтобы меня слушать? Что-то я не помню, чтобы со мной кто-то советовался в бизнес-центре. Я вас о чем просил? Оставить меня в покое, дать умереть героем, а вы что сделали? Между прочим, похищение человека — это серьезное преступление!

— Ну Темыч, лучше бы молчал! — фыркнул Лекс и снова обратился ко мне: — Жень, хватит истерить, я же сказал, что подумаю.

Но слова мужчины меня совсем не успокоили. Наоборот, к уже имеющейся истерике добавилась икота. Я рыдала и икала одновременно, не в состоянии произнести ни слова. Но мне так хотелось высказать другу все, что я думаю! Поэтому я стала нелепо размахивать руками, то и дело тыкая пальцем в широкую фигуру.

— Ты! Ты… Урак! Озел! Щал, но анул! — вырывались из меня жуткие булькающие звуки, от которых Лекса перекосило. Долго он выдерживать моего напора не смог и уже через несколько минут сдался.

— Ладно, будь по-твоему. Я обещаю тебе: как только мы все уладим в гарнизоне, сразу отправимся за Аней.

— Слово офицера? — тут же выпалила я.

Мужчина нахмурился, но все-таки кивнул.

— Ура! — пискнула я и бросилась к другу.

Я уткнулась лицом ему в куртку, а он, осторожно прижав мою голову к себе, недовольно буркнул:

— Эй, а ну-ка не пачкай мне форму своими соплями!

Я встрепенулась, но, когда хотела отстраниться, Лекс не дал мне этого сделать. Проведя своей лапищей по моей спине, он неожиданно уткнулся носом мне в макушку и шумно вздохнул. Однако вроде бы обычное движение тут же насторожило Темыча. Мужчина моментально выскочил из машины и быстро приблизился к нам.

— Лекс, ты это… Женю-то отпусти! А то как бы чего не вышло.

— Уйди! — злобно пропыхтел друг, сильнее прижимая меня к себе.

— Брат, я все понимаю. Эта мелочь та еще заноза, но жрать ее все-таки не стоит.

— Что? Ты чего несешь? — взревел Лекс, отстраняясь, а у меня сердце ушло в пятки.

Лицо друга исказилось, глаза окрасились алым цветом, а на растопыренных пальцах появились когти. Нервно усмехнувшись, я осторожно произнесла:

— Саш, прости… Да, перегнула палку, но дочь для меня все! Пожалуйста, не надо меня есть. Я невкусная! И вообще, кажется, я заболела. Видишь, у меня из носа течет? Так что для пищи я совсем непригодна!

— Да вы что, издеваетесь? Реально думаете, что я бы сожрал Женю?

— Ну вид у тебя устрашающий! — жалобно пискнула я, а Темыч добавил:

— Лекс, ты не стесняйся! Я сам был на твоем месте и знаю, как это бывает. А твоя Женя — жуткий раздражитель. До сих пор не понимаю, как ты ее терпишь.

— Эй, я бы попросила!

— Хватит! — неожиданно рявкнул Лекс, заставляя нас вздрогнуть. — Заткнитесь или я за себя не отвечаю! Короче, лезьте в машину. И чтоб всю оставшуюся дорогу молчали! А! Я с вами точно с ума сойду! Быстрее бы добраться до гарнизона и поговорить с нормальными людьми, а не с шизанутым параноиком и неврастеничным хомяком!

С этими словами Лекс быстро зашагал к машине, стараясь не смотреть на наши обиженные лица. Поравнявшись с внедорожником, друг дернул дверь, из-за которой тут же послышался жалобный вой Бобика. И тут Лекса прорвало. Он, скрипнув зубами, так рявкнул на бедного пса, что тот мигом затих. Я испуганно пискнула, а Темыч рванул к машине спасать своего любимца. Я медленно поплелась за ним, искренне надеясь, что несчастная животинка просто потеряла сознание, а не свалилась с инфарктом.

Оставшуюся часть дороги мы провели в полной тишине. Темыч обнимал Бобика, шепча ему что-то успокаивающее. Я старательно делала вид, что увлечена пейзажем за окном. Лекс сидел весь красный и злой. Глубокая морщина снова прорезала его лоб, но, несмотря на нее, он выглядел очень даже ничего. И я даже начала волноваться, а узнают ли нашего сурового главу жители гарнизона. Однако, когда на очередном резком повороте машину немного занесло, и Лекс, скривившись, обрушился с гневными ругательствами на наше прошлое правительство и строителей, все сомнения отпали. Своего главу люди узнают в любом виде.

Впереди показались ворота и сторожевые вышки. Вот только почему-то никто нас не встретил для проверки “человечности”. И это пугало. В голову сразу полезли страшные мысли, от которых у меня все внутри похолодело. Я со страхом посмотрела на друга и дрожащим голосом спросила:

— Лекс, там, внутри, люди или…

— Люди! И эти идиоты пренебрегли всеми правилами безопасности! Ну Михалыч! Оставил, называется, гарнизон на старого друга!

— Михалыч? Он там? Ты мне ничего об этом не говорил! — послышался с заднего сиденья голос Темыча.

— Конечно, иначе бы ты точно не поехал.

— Лекс, ты… ты…

— Темыч, там Даша! Она ждет тебя. Ты нужен ей! — тут же вмешалась я, боясь, как бы наш нервный товарищ не натворил дел.

Мужчина скрипнул зубами, но постарался взять себя в руки. В этот момент Лекс вышел из машины и со всей силы гаркнул:

— Есть кто живой?

Со стороны забора послышался шорох, а потом на сторожевую башню вбежал парнишка. Я сразу узнала Илью и не смогла сдержать улыбки. В глубине души я очень волновалась за него и теперь была счастлива, что парень в порядке. По крайней мере пока. Судя по злому выражению лица Лекса, мальчишку за его халатное отношение к службе ждала взбучка.

— Попрыгунчик! Ну конечно! Кто ж еще мог так накосячить? Только Женя, но она с нами. И кто только додумался этого оболтуса поставить охранять такой важный объект!

— Женя? Это ты? И глава, и Темыч! Вы живы! А тут про вас такое рассказывали. Блин, я знал, что они врут! Не зря мне этот Владислав сразу не понравился. Я так рад!

Илья быстро сбежал вниз, и спустя минуту мы были уже в родном гарнизоне. Мальчишка улыбался во весь рот, однако мощная оплеуха мигом стерла довольное выражение с лица парня.