Новый мир. Живые и мертвые

Власова Елена

— Э, нет. В вашем муравейнике даже у стен есть уши, а такую информацию, какую они в данный момент обсуждают, непроверенным людям лучше не знать. Мало ли! К тому же ты правильно сказала: этот масонский шпион по-нашему плохо говорит. А так все понятно и соврать нельзя!

— Тогда зачем вам я? В качестве мебели, что ли? — вспылила я, уже не обращая внимания на недовольные взгляды Лекса.

— Эй, тише ты! Успокойся и сядь! Не знаю, зачем друг тебя везде с собой таскает, но, видимо, так надо. А про разговор… Если в двух словах, то эта шелупонь масонская за своей любимой сестрой явилась. Видите ли, он отцу пообещал, когда тот на смертном одре лежал, что спасет ее.

— Так он опоздал! Мы Юми сами спасли. Причем уже давно.

— Это да, но он еще клятву дал, что вернет сестренку домой, на историческую родину.

— Стоп, так этот парень что, ее увезти хочет? С чего бы это? Она теперь наша! Да и у самой Юми он спросил? Может, она не хочет! К тому же она сейчас вроде как замужем и ждет ребенка! Да и вообще Юми теперь здесь живет. С нами! И мы ее не отпустим неизвестно куда неизвестно с кем. Вдруг этот тип работает на Иных, и сестра ему нужна просто для прикрытия!

Я заворчала. Одна только мысль, что кто-то хочет забрать нашу Юми, дико бесила меня. Я привыкла к ней и не могла не волноваться за ее судьбу. К тому же девушка была беременна, а здесь для нее имелись все условия. Врачи, лекарства, защитные стены. А этот незнакомец хотел уволочь ее в неизвестном направлении!

— Все это тоже обсуждалось. Парень готов ждать, пока Юми не родит. А потом он собирается забрать ее домой.

— С маленьким ребенком? Он спятил? А вдруг малыш заболеет, вдруг не переживет пути!

— Так тут про ребенка речь и не идет как бы. Он согласен оставить его отцу.

— Что?

От услышанного у меня отвисла челюсть. И если раньше к парню я испытывала хоть какую-то симпатию, то теперь она испарилась напрочь. Я посмотрела на него совсем другими глазами, и в них отразилась вся моя ненависть. Для меня он сравнялся с Марком. Нет, стал еще более худшим элементом! Даже к Познышеву и Герману я не испытывала такой неприязни.

Брат Юми, словно почувствовав мое настроение, вскинул голову и посмотрел мне в глаза. На его лице читалось удивление. Он явно не понимал, что заставило меня вдруг так плотоядно на него смотреть. Лекс тоже заметил напряжение, возникшее в кабинете, и, наградив мощным подзатыльником пленника, продолжил с ним немой разговор.

— Козлина! — тихо прошипела я, снова привлекая внимание Лекса.

Мужчина непонимающе посмотрел на меня, видимо, решив, что слова были адресованы ему. Я ойкнула и отвернулась. Но сдержать себя уже не могла.

— Вонючка оборзевшая! — снова донеслись слова до друга, заставив его закашляться.

Темыч, смекнув, что ситуация накаляется, тут же стрельнул взглядом в сторону нашего главы, после чего тот немного расслабился и продолжил допрос пленника.

“Ого, как быстро у них почта работает! — мысленно поразилась я, понимая, что мужчина только что спас меня от праведного гнева Лекса. — Жаль, что я так не могу”.

— Ты, девочка, полегче! А то сейчас прям по лезвию прошлась! Еще чуть-чуть — и Лекс нам всем тут разнос бы устроил! — донесся до меня голос Темыча.

— Он что, решил, что я про него, да?

— Точно.

— Ну так он тоже недалеко от этой какашки ушастой ушел!

Лекс вспыхнул, а Темыч предостерегающе шикнул на меня. Я шумно выдохнула, но все-таки смогла взять себя в руки. Но тут меня удивил сам Темыч. Он наклонился ко мне и тихо спросил:

— Ну а все-таки от кого беременна эта ваша Юми?

Я вздрогнула и, резко повернувшись к мужчине, медленно произнесла:

— Так от своего гражданского мужа. Михалыча.

— Того самого, который ее языкам учил?

— Ну да.

— Эй, а не тот ли это Михалыч, что когда-то моим другом назывался?

Я вздохнула, не зная, что сказать. Было видно, что мужчина не просто так спрашивает, что у него какой-то свой интерес. Но скрывать правду смысла тоже не было. Слухи и сплетни по гарнизону проносились со скоростью молнии, так что Темыч все равно бы скоро все выяснил. Потому я решила не таиться и сказала как есть.

— Он самый. Я понимаю, что это выглядит странно. У них с Юми большая разница в возрасте. И я понимаю, что ты обижен на него…

— Стоп. Это точно? Ты ничего не путаешь?

— В смысле?

— Так не может же Михалыч детей-то иметь!

— Что? — пискнула я, но потом, осторожно косясь на Лекса, уже тише добавила: — Темыч, что бы между тобой и Михалычем не произошло, Юми к этому отношения не имеет. Так что не надо такие слухи распускать. Ей волноваться вредно!

— Жень, я мужчина и не стал бы таким шутить. Но это правда. На одном из заданий этот идиот в холодную речку сунулся. Ну и отморозил себе причиндалы. Сам агрегат-то вроде рабочим остался, но вот с детьми получился напряг.

После этих слов у меня отвисла челюсть. Михалыча было безумно жаль, но еще больше Юми. Ведь получалось, что ребенок у нее от…

— Ой, бля! — тихо выругалась я, вспоминая безумных братьев Вороновых, а тут еще мой собеседник подлил масла в огонь, сказав:

— Слушай, а помнишь придурка, взорвавшего танк? Он вроде как какую-то малышку искал. И звали ее не по-нашенски…

— Темыч, а теперь слушай внимательно! Если ты хотя бы кому-то об этом расскажешь, знай, ты… ты… Ты мне больше не друг! Я никогда не буду с тобой общаться, а Даше скажу, что ты редкостный мудак!

После слов про мудака Лекс резко развернулся, и я испуганно опустила голову. К счастью, Темыч снова вступился за меня. Он внимательно посмотрел на друга, и тот, скрипя зубами, опять отвернулся.

— Ой, Женька! Чувствую, ждет тебя сегодня вечером взбучка! Ты лучше спрячься где-нибудь. У той же Юми. Потом скажешь, что ей по женской части помогала. Или будешь вспоминать свое заточение как райский отдых! А про ребенка я никому не скажу. Я не баба, чтобы трепаться о таком на каждом углу. Хотя досадить Михалычу… Такое искушение! Кстати, эта его гражданская жена довольно симпатичная! Как думаешь, может, ей нужен друг? Вдруг ей поговорить не с кем! Помнится, Михалыч очень любил с моей Таней общаться.