Новый мир
Шрифт:
Я откусываю свою половину хлеба, та неприятно крошится во рту. Запиваю ледяным чаем (зачерпнутая в кружку вода из ведра, в которой плавает пакетик липтон) и протягиваю половину хлеба Лили:
– Держи. То еще дерьмо.
Она хихикает и, взяв хлеб, показывает пальцами:
– Потому что ты ешь неправильно. Смотри, как надо.
Лил макает сухой хлеб в свою чашку с водой. Половина, конечно же, тут же падает в чашку (это ведь не горячая вода) но часть хлеба все же делается мягче и Лили без проблем его кусает.
– На вид стало еще хуже – невозмутимо
…Я, как всегда, сижу у окна с винтовкой, как опять вижу рыжий силуэт, подходящий к моей калитке.
Да, она точно не понимает по-хорошему. Даже суток не прошло.
Едва расцвело.
Щелкаю затвором.
Прости, Марк, но твоя дочь сама виновата. Я дважды ее предупреждал. От нее слишком много опасности. Она привлекает внимание к моему дому. Человек, так часто шатающийся в чужой дом – неизменно привлечет любопытство не столько к себе, сколько к этому дому.
Это вопрос выживания.
Бдительность. Осторожность. Недоверие. Готовность убить.
Я спускаюсь вниз, потому что ее силуэт опять скрывается на моем крыльце. Жду ее возле черного входа, как всегда, но тут слышу звон с парадной двери.
Что она задумала?
Шагая по отметкам, бесшумно переставляю ноги. Гляжу в глазок – стоит. На ее спине ранец.
Я открываю дверь и нацеливаю на нее винтовку. Видимо, в этот раз она видит, что я не шутки шучу, потому что тут же машет головой и снимает ранец. Расстегивает и показывает мне.
Я хмурюсь.
Внутри битком всякого добра. Пистолет, магазины, патроны, револьвер.. Я и не знал, что у Марка столько оружия. Плюс ко всему ножи, гаечный ключ, складной ножик. Еще какая-та дребедень.
Я секунду думаю, после чего оглядываю улицу и быстро запихиваю Лили в дом. Закрываю за ней дверь. Гляжу в глазок, чтобы убедиться, что никто нас не увидел, а если и увидел – то ничего не делает.
Вроде пусто.
Оборачиваюсь к ней.
– Отдаешь мне это? Зачем?
Мотает головой. Быстро даю ей лист и жду. Выясняется, что она притащила сюда все добро отца, чтобы выменять его на еду. Но естественно, девчонка не дура и за все это хочет не один пакет сухого молока. А жаль. Было бы проще если бы ей было лет 6, и тогда бы можно было без проблем запудрить ей мозги.
Но будь ей лет 6 – она бы и не додумалась выменивать у меня оружие на еду.
С одной стороны – оружие мне нужно. С другой стороны – если отдам ей столько еды, то очень скоро придется вылазить на улицу. А там уже далеко
– Беру половину – говорю я – и даю за половину. Остальное можешь забирать.
Лили берет лист и дописывает:
– Отдам все за половину, если разрешите остаться хотя бы на пару дней. Пожалуйста. Мне страшно. Родители так и не вернулись.
Я хмурюсь.
Я в доме должен быть один.
– Напомни, за какую футбольную команду болел твой отец в прошлом году, и почему стал болеть за другую?
Она тут же с готовностью пишет ответ на листе.
Правильный.
Смотрю на весь арсенал, что она притащила в своем портфеле.
Думаю.
Прицениваюсь. «За» и «против».
В итоге недовольно защелкиваю оставшиеся замки на двери:
– Ровно два дня – говорю ей – после чего убираешься отсюда, а все оружие остается со мной.
Она энергично кивает головой.
Но за эти пару дней Лили успевает доказать мне, что может быть полезна не только в обмене отцовского оружия. В эти дни как раз накрывается окончательно водоснабжение, и она помогает мне с водой из колодца.
Я могу поспать на диване, потому что половину ночи у окна теперь сидит она. Если заметит что-то подозрительное – сразу должна меня разбудить.
Я был уверен, что из-за Лили моя жизнь осложнится – но с ней в чем-то стало проще. Появился человек (пусть и ребенок), на которого можно было переложить часть обязанностей. Разделить их с кем-то, как и разделить риск.
Оставлять ее было опасно – потому что в одиночестве было спасение. Но с другой стороны, с ней я гораздо быстрее добывал воду и гораздо лучше спал. Это в свою очередь снижало риски и тогда, получалось, что она уже была полезна.
Я долго думал, но все-таки Лили показала себя не как слюнявого ребенка, которому я должен быть нянькой – а как более или менее нормального компаньона, с которым можно делить работу и риски.
Тогда я решил, что можно дать этой попытке шанс. В конце концов, если вдруг что пойдет не так – я в любой момент могу вышвырнуть ее за дверь без каких-либо проблем. Или даже пристрелить…
Но прошло уже 8 месяцев, а «если вдруг» пока так и не наступило. Когда еда кончилась, я разработал схему, по которой мы вместе могли ее доставать. Мне потребовалось около полугода (было бы намного меньше, если бы сохранился доступ в интернет), чтобы выучить язык жестов. И теперь мы можем переговариваться с Лили совершенно беззвучно, прекрасно друг друга понимая.