Новый мир
Шрифт:
Вот бы она еще раз подошла к двери, позвонила..
Оборачиваюсь опять к Лил. Та жестикулирует:
– Что, если она не уйдет до ночи?
Мотаю головой. Не знаю. Но это будет чертовски плохо. Кто знает, что ей взбредет в голову? Но если она начнет шуметь ночью – проблем нам всем троим не обобраться.
Она должна убраться отсюда.
Показываю жестами:
– Я думаю, она может быть наркоманкой. Но надо знать наверняка.
–
– Мне надо увидеть ее зрачки.
Но когда я вновь возвращаюсь к окну, то уже не вижу ее во дворе. Хмурюсь.
Проклятье.
Пытаюсь оглядеть улицу, но ее не видно нигде. Не могла же она так быстро убежать?
Оборачиваюсь и бегу к лестнице. Быстро спускаюсь. Гляжу в глазок у парадной двери. Ничего. Бегу к задней двери – Лил за мной – гляжу в тот глазок. Тоже пусто.
Лили тянет меня за руку и показывает:
– Она ушла?
– Понятия не имею.
Лили тоже смотрит в глазок:
– Но я никого не вижу.
– Это еще не значит, что там никого нет.
До самого вечера мы с Лили попеременно смотрим в глазки. Я – черного входа, Лили – в глазок парадной двери. Порой поднимаемся и оглядываем все через щелки штор. Но странная женщина так и не появляется.
Вряд ли в том своем состоянии она могла бы строить хитрые планы, как спрятаться. Да и зачем ей это? А если бы это были Они и знали бы, что мы внутри – то тоже не стали бы ждать.
Наверное, она и правда ушла.
Чертова наркоманка.
Однако, я решаю все же не выходить и не проверять двор. Черт с ней. Раз не пытается ничего утворить, ее нигде не видно и не слышно – то и черт с ней. Лишь еще раз проверяю картонку и колокольчик над разбитым окном у задней двери. Назначаю Лили вахту. Сегодня мы будем дежурить возле этой двери. Как обычно – я с 10 до 2, потом Лил с 2 до 6.
Этой ночью лучше не оставлять эту дырку без присмотра.
Что-то мне подсказывает, что колокольчик мы можем и не услышать.
День 260
Та женщина не появляется не ночью, не в последующие дни, что заметно облегчает нашу жизнь. Не появляется и новых «любителей» побродить по моему двору или постучаться в мои двери. Вообще я вновь не вижу больше людей ни днем, ни ночью.
Как и прежде.
Позавтракав, киваю Лили:
– За водой.
Но она и так это уже знает, потому что идет за пустыми ведрами в ванну раньше, чем я закончу. Каждый третий день набираем воду. Это уже как «отче наш» – сложно забыть, напутать или отложить.
Она набирает, я уношу в дом. Семь ведер. Все просто, как день.
Главное – делать все это максимально бесшумно.
Пока Лили ходит за ведрами, я гляжу в глазок, потом в щелки штор на первом этаже.
Накидываю ремень винтовки на спину. Беру два пустых ведра, Лили столько же. Мы выносим по два ведра – если брать в руку больше, чем одно, то при ходьбе они соприкасаются и стучат. Жуткий шум в полной тишине. Лучше несколько раз туда-обратно сходить и принести в заходы.
Пока Лили начинает работать с первым ведром, я иду за остальными пустыми. Не успеваю я их поднять, как слышу грохот. Шумный, глухой.. как если бы ведро грохнулось.
Черт возьми! Что она творит, нас же услышат!
Бросив ведра, я выбегаю обратно во двор, на ходу снимаю винтовку, кладя палец на спуск. Шум не повторяется. Когда я выбегаю, Лили стоит в паре шагов от колодца. Бледная, как мел.
Быстро оглядываюсь, но она тут же показывает мне пальцами:
– Прости, прости, я не хотела! Но там.. в колодце..
Я быстро подбегаю, лихорадочно осматриваясь. Может, кто выглянул в окно, или вдруг кто подходит? Черт возьми.
Подойдя к колодцу наклоняюсь вниз. Видимо, Лили не успела привязать ведро, так как оно упало в воду. Болтается там без веревки и теперь его черт достанешь. Но даже так я вижу всплывший и вздутый труп той самой женщины, что «куда-то убежала очень быстро» отсюда позавчера.
Сжимаю зубы так сильно, как только могу, чтобы не чертыхнуться в слух.
Долбанная шлюха! Эта дура, видимо, опять пыталась достать воду, но в этот раз не ручник соскользнул, а она –в мой колодец! Теперь ее тело вздулось и на жаре начало разлагаться. Даже здесь чувствуется вонь, если нагнуться.
Это значит только одно.
Вода в колодце больше не пригодна для питья, даже если мы труп как-то умудримся оттуда вытащить.
У нас больше нет доступа к этой воде.
Отхожу на шаг, с шумом втягиваю воздух. Очень хочется ударить по колодцу, заматериться, заорать, побить ближайшее дерево или стену дома, стереть себе костяшки этим до крови. Что угодно, сделать что-то, иначе эта ярость сожрет меня изнутри!
Но я лишь так же медленно, с шумом, выдыхаю, с трудом сдерживая себя в руках.
Правило номер 1 – никаких громких звуков.
Вот дерьмо!
Дерьмо-дерьмо-дерьмо!
Сука!
Какого черта? Теперь у нас нет воды! Теперь нам надо таскать воду с магазина, а она занимает много места. Очень много места, а значит нам придется брать куда меньше еды. Значит, делать вылазки куда чаще, значит куда больший риск..
И все из-за одной обдолбанный манды, которая грохнулась в мой чертов колодец!
Чтоб ты еще раз там сдохла, сука!
Надеюсь, тебя уже поимел сам Дьявол в Аду! Когда я сдохну, я сам тебя там найду, и грохну еще раз!