Новый мировой порядок
Шрифт:
Психология и культура, как считают американцы, предопределяют развитие России в собственном традиционном направлении. Какие бы стяги ни реяли над стенами Кремля, «русские полны рациональных ожиданий. Они знают, что многие другие народы отвергают Запад, и в то же время они уверены, что конструктивный диалог с ним, совместное ведение дел может возвратить их на утраченные земли» [908] . Россия представляется американским специалистам страной, пока ещеориентированной на Запад, использующей Запад и одновременно желающей быть независимой от него. Термин «Московия» становится в США привычным для обозначения проявившихся в России на рубеже XX–XXI веков сходств с допетровской эпохой — с характерным отсутствием «царства закона» и жестоким общественным неравенством [909] .
908
908 Huntington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York, 1996. P. 127.
909
909 Pipes R. Property and Freedom. New York, 1999; Hedlund S. Can They Go Back and Fix It? Reflections on Some Historical Roots of Russia's Economic Troubles // Acta Slavica Iaponica. 2003. № 20. P. 50–84.
Администрация Путина стремится, как теоретизируют в Вашингтоне, представить себя сторонницей laissez-faire, прозрачности, как и пятьсот лет назад стремится очаровать прибывших в Архангельск англо-саксов, приехавших в Москву немцев и итальянцев. Она всячески демонстрирует свою приверженность частной собственности на средства производства, номинальному главенству закона, думая при этом о переводе «Шемякина суда» в северную столицу. Царство закона пока лишь царство, а не «потемкинская деревня» не в меру жалостливых «судов присяжных» — соединительное звено с западным законопочитанием, западным правосудием.
В США все активнее начинают отвергать wishful thinking в отношении послеельцинской России, рисуя абсолютно иную картину сегодняшней Московии: «В реальности это система «правителя-суверена», гарантирующего окружению ренту, в которой отчуждаемые привилегии на собственность маскируются под гражданские права, где производственные возможности верховного правителя прикрываются государственной бюрократией и рядом влиятельных местных правителей. Бюрократия включает в себя органы гражданского управления, но наиболее влиятельными являются органы государственной безопасности и круги военных… Влиятельные силы, типизируемые как путинские «олигархи», надзирают над производственной деятельностью, собирают и распределяют налоги» [910] .
910
910 Rosefielde S. Russia in the 21SI Century. The Prodigal Superpower. Cambridge University Press, 2005. P. 68.
Новый военный приказ.Американские аналитики замечают, что ельцинская эрозия министерского управления в военнопромышленном комплексе России (включая Минатом) шла медленнее, чем в остальной российской экономике. Контроль над ценами сохранялся довольно долго [911] , хотя Ельцин уже в 1992 году в одностороннем порядке прервал основные государственные контракты. Весьма странным образом часть предприятий ВПК была приватизирована (где частично, а где полностью). Но древняя московская система подчинения верховной власти сохранилась здесь более, чем где-либо.
911
911 Bedkhen A. Kremlin Can't Control Secretive Nuke Agency // San-Francisco Chronicle. September 1, 2002.
И стоило Путину указать рукой в эту сторону, как «новые бояре» заломили шапки.Они стали отчетливо понимать, что в их же собственных интересах не перечить Кремлю. Рынок есть рынок, а царь есть царь — и русские люди достаточно тонко чувствуют реальное соотношение сил [912] .
Нельзя отказать приведенному толкованию в некотором резоне. Главное, что случилось после падения стяга с серпом и молотом, заключалось в том, что на всем пространстве огромной страны стремительно утвердился старый московский порядок. Да, было трудно устанавливать более совершенные сборочные линии, обеспечивать взаимосвязь и кооперацию военных заводов, давать людям работу, гарантировать законный порядок, преодолевать криминал и обеспечивать развитие, качественно и количественно превосходящее уровень СССР. Но исторический инстинкт сработал безупречно: страна приобщилась к своему победному (а не пораженческому) прошлому, она не пошла по чужой указке. И в том же направлении осуществлялось развитие транспорта, сельского хозяйства, системы коммуникаций, образования.
912
912 Seghers К (ed.). Explaining Post-Soviet Patchworks: Pathaway from the Past to the Global. Vol. 2. Aldershot, 2001. P. 78–103.
Сработал инстинкт самосохранения. Революционеры от управления после нескольких фантастических авантюр получили отпор. Был введен бартер, а экономические рычаги стали восприниматься как минное поле вражеского засева. Менталитет великой обиженной державы изменить Гайдарам и Чубайсам с налету не удалось. Адам Смит с его специализацией и «невидимой рукой» в Россию не проскользнул. Не проскользнул он и при более вдумчивом прочтении, объясняющем не только истоки и условия богатства народов, но и основания их нравственных чувств. "It's Russian economy, stupid". He рынок, а Владимир Путин гарантирует здесь ренту, положение и возможности.
Не выдающиеся западные идеи социального и политического устройства, а неискоренимое наследие уникальной, сложившейся многие столетия назад Московской цивилизации явилось в этот критический час основой стабильности России.
И в идейной сфере на поверхность вышло нечто, сходное с либеральным автократизмом императора Николая II. Прерванный полет продолжился. Увы, не рынок, а вторжение авторитарной командной системыв национальную экономику, вторжение «людей сбоку» — олигархов, авантюристов, честных заблуждающихся, талантливых и бесталанных временщиков, людей, придерживающихся особого взгляда, часто весьма отличного от того, который прививают в западных университетах.
Особенно в этом смысле выделяются сотрудники секретных служб, военные интеллектуалы и многочисленные представители военно-промышленного комплекса. Во многом по инерции, по многократно отработанным схемам тысячелетней истории в новой России возникла весьма закрытая корпоративная субкультура, способная так или иначе наращивать мощь страны, укреплять ее безопасность и не опускать руки в случае критических ситуаций во внутри- и внешнеполитической сферах.
Святость государства.Эволюция российского политикоэкономического механизма в направлении усиления позиций государственной бюрократии, неприкосновенности президентского поста, «святости» военной модернизации страны, указывает на то, что упования российских реформаторов на легкий и органический переход от коммунизма к представительной демократии были изначально легкомысленными, более того, практически совершенно необоснованными. И напротив, «нетронутый военно-промышленный комплекс России, стратегически мыслящий генштаб, одобренный руководством проект военной модернизации и выделенные материальные ресурсы (как основа реактивации структурно милитаризованного потенциала) оказали свое действие» [913] .
913
913 Rosefielde S. Russia in the 21s1 Century… P. 9.
Таким образом, американским аналитикам пришлось признать, что ничто не препятствует возвращению России статуса сверхдержавы.А русские достаточно быстро поняли, «что нужно делать» [914] . И лидеры России воспользовались этими культурными особенностями своего народа. В этом они не были невероятнооригинальны, они действовали подобно китайским, индийским, японским, южно-корейским и прочим незападным лидерам. В свое время великий Джон Дьюи сказал, что «любаястрана встанет на путь автократии при двух условиях: национальное унижение и экономическая катастрофа».
914
914 Lurie O. The IMF Loan That Vanished Has Been Found in Abramovich's Swiss Company // Johnson's Russian List. № 7096. Art. 11. March 10, 2003.
Главным в этом повороте от демократической риторики к патриотической молитве оказалось то, что Россия (как и Китай, Индия и другие страны, идущие на подъем) не хочет играть роль младшего партнера Соединенных Штатов. А ведь именно на это рассчитывали многие американцы осенью 2001 года, когда Россия оказала столь существенную помощь вооруженным силам США. После чего, кстати, Москве пришлось смириться с выходом США из Договора по Ограничению противоракетной обороны (ПРО), а также с противодействием Америки принятию РФ в НАТО.