Новый порядок
Шрифт:
Ребята выглядели решительно, и у Мусалева мелькнула даже мысль о еврейском погроме.
«Однако почему ко мне? — удивился Василий и почувствовал, что паникует. — Успокойся! В конце концов внизу охрана, да и милиция должна быть на нашей стороне».
— Чем обязан? — Мусалев добавил в голос железа. — Что за хамство?! Я немедленно вызову охрану, если вы не объяснитесь!
— Главное управление ОЗГИ, — сказал один из вошедших, закрывая за собой двери.
— Простите, я вас не вызывал! Если у вас есть ордер, то проходите, если нет…
— Ордер есть у них. — Человек в
— К какому делу? А вы кто такие? Я не понимаю… — В голове у Василия металось две мысли — звонить боссу или выкручиваться самому? Давешняя выволочка не давала надежд на то, что высокое руководство как-то заступится, но, может быть, следовало предупредить?.. — Я должен позвонить!
Василий схватил трубку телефона, но самый молодой из розговцев прижал рычажки и покачал головой.
— Право на один звонок, на адвоката у вас обязательно будет, — сказал тот, что постарше, развалившись в гостевом кресле. Василию показалось, что он сейчас закинет ноги на стол. — Никто ваших нрав не ущемляет. В нашей стране сохраняются все права человека, и правоохранительные органы уважают конституционный порядок. Наша беседа сейчас носит почти частный характер. Требуется всего одно ваше слово.
— Какое, к черту, слово?! — возмутился Мусалев.
— Времени мало, — напомнил тот, что стоял у дверей.
— Да-да, — подтвердил сидящий в кресле. — Времени мало, господин Мусалев. Я вам скажу сразу — вас подозревают в заказном убийстве госпожи Алтыниной.
— Чего?! — округлил глаза Василий.
— Вы все услышали верно. К тому же есть свидетель того, что именно вы инициировали преступление. А уж по глупости или с преступными намерениями, будет ясно из того, что вы нам сейчас скажете. Беседа пока без протокола и адвокатов. Но потом, возможно, надо будет подтвердить эти слова. Все от вас зависит на самом деле.
— Я ничего не понимаю…
— Тогда, чтобы не запутывать вас окончательно, задаю вопрос: кто спонсировал скандал с генеральным прокурором?
— Что за бред? Как можно спонсировать скандал? Вы ерунду говорите! — Мусалев попытался встать, но его усадили обратно. — Это произвол.
— Кто спонсировал скандал с прокурором? Быстренько отвечаем! Быстренько! — вдруг заорал сидевший в кресле. В дверь постучали.
— Ничего не скажу! — ответил Василий и неожиданно закричал: — Милиция!!!
Двери распахнулись, вошли трое милиционеров, обменялись недоуменными взглядами с розговцамн.
— Прошу вас, — махнул рукой тот, что стоял у дверей. — Наша беседа закончилась.
— Я имею право на один телефонный звонок! — завопил Мусалев.
— И чего же мы добились? — спросил Платон, когда они выходили из здания.
— В древности эта военная стратегическая мысль называлась «теория золотого прохода». Войска противника не окружались полностью, в котел с захлопнувшейся крышкой, а заключались в нечто напоминающее подкову. Во избежание ненужных жертв противнику давался очень соблазнительный вариант «золотого прохода». Узкого коридора, через который можно было бежать из окружения. По крайней
— На Западе это называется игрой в хорошего и плохого полицейского, — сморщившись, ответил Звонарев. — Ты думаешь, что он не догадается?
— По-всякому бывает. — Артем пожал плечами. — Может, и догадается. Но когда человек находится в экстремальной ситуации, к которой он не готов, способность мыслить логически приносится в жертву в первую очередь.
— Почему ты думаешь, что он не готов?
— Догадываюсь, — беззаботно улыбнулся Артем.
Догадки аналитика оправдались. Адвокаты Муса-лева сообщили, что он желает встретиться. За обшей загруженностью на встречу послали Платона. Артем с Сергеем в этот момент старались как можно быстрее разобраться с кипой дел, сфабрикованных Сорокиным. Хотя бы как-то отсеять настоящие дела о коррупции от ложных, дутые скандалы от истинных. Получалось не очень. Режиссер отличался удивительным даром подавать материал убедительно, но крайне запутанно. Именно эти недосказанности, интонации, намеки и подсказки создавали атмосферу тайны, в которую посвящены только режиссер и зритель.
Словно бы создатели передачи хитро подмигивали своей аудитории: «Уж мы-то с вами знаем…»
«А как же?! — радостно подхватывала аудитория. Потому что каждому было что сказать по поводу нечистоплотных чиновников, взяточников-милиционеров, хитрованов-секретарей и прочих разных гадов, осевших во Власти. — Это точно! Все они одним мир-ром мазаны».
Простенький этот прием легко позволял проникнуть в душу обывателя, намекнуть ему, что он не один такой. Облапошенный, замороченный, обманутый. Подставить ему мнимое плечо помощи.
И зритель горестно вздыхал у экрана, все больше убеждаясь, что все в этой стране куплено, у власти — сволочи-казнокрады и вообще страна — говно, а народ — быдло. Тот факт, что при наличии материалов такого уровня сенсационности борзого журналюгу должны были уже десять раз отправить в плаванье по Москве-реке с бетонным тазиком на ногах, никому в голову почему-то не приходил. Люди верили, что за них стоит перед коррумпированной властью боевой журналист, который за правду-матку душу продаст.
Вернулся Звонарев достаточно быстро.
— Ну что? — спросил его Иванов, не поднимая головы от папки с документами.
— Короткая была беседа, — сказал Платон. — Совсем короткая. Господин Мусалев убедительно показал на своего большого начальника, Аркадия Ильича Бычинского. Человека и медиа-магната.
— А бумага? — поднял голову Артем.
Платон помахал в воздухе папкой:
— Все подписано и запротоколировано.
— Чего это он так расщедрился? — удивился Сергей.
— Судя по всему… — Платон оперся на стол и с интересом присмотрелся к одной из видеокассет, которые завалили стол Иванова. — Судя по всему, господина Мусалева уволили к такой-то матери, задним числом. Об этом вышеозначенный подозреваемый узнал только сегодня, уже находясь одной ногой за решеткой. Из чего сделал правильный вывод, что теперь он сам за себя.