Новый сладостный стиль

Аксенов Василий Павлович

В тот вечер было особенно шумно, и потому Стенли попросил перенести все съестные сокровища своей компании в отдельный кабинет. Следуя по пятам за этим очередным парадом наших персонажей, мы должны сказать, что не очень отчетливо представляем себе, во что выльется этот чем-то чреватый ужин. В романостроительстве предварительно заготовленные чертежи нередко полностью опровергаются. Попав под влияние героев, автор отказывается писать по чертежам; ну что там, просто неинтересно. Невзирая на профессиональные дела и контрактные обязательства, мы должны признаться: не было бы нам интересно писать романы, мы их не писали б.

В отдельном кабинете Стенли обратился ко всем присутствующим: «Я надеюсь, банда, вы оценили тот факт, что я вас собрал именно здесь. Ведь „Фимми“ – это часть нашего общего

наследия». – «Уж не хочешь ли ты сказать, что все здесь евреи?!» – воскликнул чрезвычайно удивленный Алекс Корбах. «Именно это я и хотел сказать, дорогой Лавски! – хохотнул Стенли. – Все здесь могут гордиться капельками того, что называют еврейской кровью».

Александр обводил взглядом собравшихся вокруг нескольких круглых столов. В притушенном освещении они выглядели как групповой портрет фламандской кисти. Хорош Сион, особенно в лице генерала Пью, этого крокодильчика из дельты Меконга. «Йес, йес, Лавски, – захихикал генерал. – Моей мамочки мамочка была еврейской гувернанткой в семье Хуонга Ксян Нгуэма».

Невольно глаза Алекса повернулись к черному красавцу Бенджамену Дакуорту: ну уж тут-то, казалось, все чисто. Тот сдержанно улыбался: «А моей мамы девичья фамилия была Вайсаки. Грейс Вайсаки, Стенли Корбах не даст мне соврать». – «Звучит скорее по-японски, чем по-еврейски», – возразил Алекс. Бывший парашютист взял салфетку и написал на ней девичью фамилию своей матери. Получилось Vysocky. «Высоцкий?!» – вскричал Александр. «Честь имею», – щелкнул каблуками специалист по охране крупных коммерческих объектов. «Что касается меня, то я на сто процентов еврейка», – заявила Бернадетта де Люкс и почему-то потрясла плечами на цыганский манер.

До знакомства со Стенли, надо сказать, Берни никогда не «торчала» на своем еврействе, если вообще о нем помнила. Теперь она с удивившей ее самое ясностью вызывала в памяти картинки детства: папа-талмудист и мама-печальница, по субботам вся семья сидит, накрывшись талесами, и бормочет молитвы, не решаясь даже встать и зажечь свет, чтобы не прогневать Всевышнего. Тут кстати тявкнул из своей расселины ее любимый Кукки. Кукки, мальчик гетто, иди погуляй по столу, тебя тут все любят. Кукки в ужасе шарахался от мясных лопат этнического ресторана, но зато с удовольствием слизывал лед с оплывающих водочных штофов.

После заявления Берни, которую прежде члены ее кружка вообще-то производили скорее от эллинов, чем от иудеев, все общество пришло в волнение. Каждый старался предъявить свое еврейство, но, увы, главный аргумент присутствовал, честно говоря, только у Бруно Касторциуса из правоверного Будапешта. Остальным почему-то удалось сохранить избыток кожи. Стенли с удовольствием прислушивался к общему шуму и с удовольствием оглядывал эту группу лиц, которую он уже называл своей бандой. С этой бандой, думал он, я, может быть, смогу воплотить идею Четвертого Исчезновения, то есть отдать свои деньги другим. Он был, пожалуй, единственным, кому удалось добить до конца большой бифштекс Фимми. Стараясь не упустить нить беседы, он большим ножом, годным для выяснения отношений во дворцах Ашкелона и Кесарии, отрезал куски, сдабривал их большим слоем кошерной горчицы и сопровождал великанскими глотками кошерного пива «Маккаби», названного в честь могучих братьев, поднявших 2300 лет назад восстание против греческого декаданса во славу Единого Бога. Давно уже он не испытывал такого удовольствия от еды, питья, созерцания лиц и обмена словом. Закончив дело, он поднял руку и попросил внимания. «Внимание!» – тут же резко крикнула знающая свое дело Роуз Мороуз, и внимание было дадено.

«Кем по национальности был наш праотец Авраам? Мы знаем, что он был сыном Фарры из колена Сима, что он жил в междуречье Тигра и Евфрата, в городе Ур, стало быть, он был либо халдеем, либо шумером, либо ассирийцем, что приблизительно одно и то же. Евреев тогда просто не существовало, а ивритских пастухов в пустыне никто не считал народом. За два тысячелетия до того, как Господь явился к Аврааму и повелел ему начать новый народ, в Полумесяце Плодородия существовали развитые цивилизации, шумерская на Востоке и египетская на Западе. Там были ремесла, искусства и даже своды законов. Всякий, конечно, помнит Столп Хаммурапи, выставленный

в Лувре».

Вождь сделал паузу и внимательным взором обвел присутствующих. Решался, возможно, вопрос о кадровом составе «банды». Каждый либо жестом, либо мимикой подтвердил знакомство с Хаммурапи. Бернадетта, например, приподняла правое плечо и левую бровь: как, мол, можно не знать выдающийся столп человечества? Пью многозначительно поинтимничал со своей сигаретой: вопрос напомнил ему курсы генштаба при режиме Нго Динь Дьема. Бруно Касторциус обеими руками над головой изобразил воспарение к вершинам юриспруденции. Алекс опрокинул в рот рюмаху водки и показал три пальца: дескать, еще с третьего класса знает вавилонское слово, что говорило само за себя. В общем все присутствующие так или иначе выказали знакомство с обсуждаемым предметом, один лишь Матт Шурофф сохранил каменную неподвижность.

«Может быть, кто-нибудь просветит нашего друга?» – поинтересовался Стенли. «Да необязательно, – разжал наконец губы Матт. – Из-за этого Столпа Хаммурапи я провел сутки в парижской полиции».

Все, разумеется, были тут несказанно заинтригованы: подробности, подробности!

Оказалось, что лет десять назад компания, в которой тогда работал Матт, а именно «Грэйт пасифик коммуникейшнз», наградила своих передовиков экскурсией в Париж. Там в первый же день, нет, вру, во второй, ну точно, в среду, Матт увидел в Лувре Столп Хаммурапи, и ему неудержимо захотелось его обнять. Он готов был даже умереть, сжимая в объятиях Столп Хаммурапи. Может быть, не все это понимают, особенно легкомысленные женского пола, но Матт был весь в слезах от этого сокрушительного желания. Ведь так и сдохнешь, ребята, ни разу не обняв Столп Хаммурапи, объяснил он другим ударникам и по скрипучим паркетам Лувра устремился к экспонату. Слезы помешали ему заметить пуленепробиваемое стекло, окружающее редкую вещь. Врубился лбом и от страсти так сжал бока стеклянного ящика, что тот хрустнул. Дальнейшее помню смутно. Дежурная по этажу парализовала меня электрошоковой штучкой. Потом уж в участке ажаны палками учили родину любить. Учитывая этот факт в биографии, как-то странно отвечать на вопрос о Столпе Хаммурапи.

Брат мой, любовно думал Стенли Корбах, глядя на могучего, ему самому под стать, дальнобойщика. Мы с тобой люди одной породы, нам нравятся одни и те же вещи, ревность неуместна. Ко мне ведь тоже, всякий раз в Лувре, приходила такая же страсть к С.Х. Не понимаю, что меня удержало от такого же великолепного поступка?

Он продолжал.

«Ты начнешь новый народ», – сказал Господь Аврааму, и возник Завет. Почему из всех жителей Междуречья избран был старый Авраам? Очевидно, потому, что он глубже других понял тщету язычества и неделимость Единого Бога. Он был одним из множества халдеев, а стал первым евреем. Значит, наш народ возник не в результате многовекового этнического процесса, а в результате мистического откровения. Напрашивается неортодоксальная мысль: быть может, и сейчас понятие еврейства содержит в себе больше духовного, чем этнического? Авраам был раскольником, покинувшим свой дом и свой народ, чтобы найти новый дом и зачать новый народ? Может быть, за все четыре тысячи лет этот процесс еще не завершился? Почему мы все время уходим: то в Палестину, то в Египет, то в Вавилонию, то в Рим, Африку, Испанию, Европу, Россию, Америку, снова в Палестину? Может быть, не столь важно неукоснительное выполнение древних ритуалов как сохранение духа этого пути, космо-политичности еврейства как такового?

Почему антисемитизм всегда приходит из затхлых этнических глубин разных народов. Почему главной идеей антисемитизма является мировой еврейский заговор, заклятие кровью? Подсознательно антисемитизм, очевидно, пытается передернуть карты, приписать евреям свою собственную идеологию примата крови над духом, разрушить мистический Завет.

Старики Авраам и Сарра не были идеальными производителями. Они горевали, что у них уже никогда не будет детей. Господь выводит Авраама из шатра под звездное небо и говорит ему: «Посмотри на небо и сосчитай звезды, если ты сможешь их счесть. Столько будет у тебя потомков». Это для нас всех, потомков Авраама, пример того, насколько дух сильнее плоти. Авраам и Сарра прожили потом около тысячи лет, и от них пошли народы».