Новый солдат империи. Воин Донбасса
Шрифт:
Алексей был в курсе этой истории - как, наверное, каждый офицер луганского корпуса. Бригаду Головного усиленно втаскивали в Луганский корпус Народной милиции. В полном соответствии с текущей политикой строительства вооружённых сил ЛНР. Головной соглашался войти в состав корпуса, соглашался по всем пунктам, кроме одного. Он никак не хотел увольнять из своих рядов ветеранов - реально пожилых бойцов, - которые вошли когда-то добровольцами в его отряд. И воевали в целом достойно, смело и надёжно. Из них получились лучшие офицеры. Что было неудивительно - отставными офицерами
Но проблема была в том, что армия республики формировалась так, как положено по, фигурально говоря, уставам. А в них про 60-летних капитанов ничего не говорится. А есть раскладка того, в каком возрасте и с какой выслугой офицеры должны увольняться в запас. И пенсионерам в армии делать нечего.
А ведь у Головного в его "Призраке" не только среди офицеров были пожилые дядьки. Среди рядового состава - тоже. Но при этом дядьки - очень полезные, составляющие реально костяк иных подразделений. Можно сказать - "отцы" их. И Головной этого костяка лишаться не хотел, отчего вливание его в состав корпуса всё откладывалось, а сам он получал всё больше косых взглядов и в штабе корпуса, и в, условно говоря, кабинете главнокомандующего на третьем этаже здания бывшей областной администрации...
– А кого ты хочешь взять с собой?
– спросил Михаил.
– Всех, - быстро ответил Лёшка. И добавил, увидев закономерную гримасу на Мишкином лице.
– Понимаю, что невозможно. Но хотя бы на группу. Хотя бы четыре расчёта...
Митридат поднял руки:
– Ты только меня-то не уговаривай! Я не из вашего ведомства. Ничего не решаю. Мне просто знать нужно, о чём с Тарасом договариваться. Я примерно прикидываю: создать в рамках ОРБ особую элитную разведгруппу для особо важных заданий. Ну, то есть разведывательно-диверсионную. Типа спецназа ГРУ. Это может прокатить. А может - и нет. Это уже как твои начальники будут решать, не мои...
Вот после этого разговора и всплыла история со ссорой Алексея сначала с Настей, а затем с Юркой. Потому как Митридат удивился, отчего в списке "хотя бы минимально необходимых" бойцов Кравченко не указал Семёнова.
– Не пойдёт он, - хмуро бросил тогда Алексей - Уже сказал.
– С чего бы?
– удивился Михаил.
– Поругались, что ль? Так вы ж мужики, помиритесь...
Алексей пожал плечами:
– Да я-то что, я бы только за. Только вот сам он намекнул, что боится не захотеть прикрыть меня при каком-нибудь атасе.
– Тю!
– хоть и крымский по происхождению и русский по крови, Митридат впитал за время жизни в украинском Крыму немало "хохлицизмов". Хотя, может, это были "казачизмы".
– Это с чего так? Он часом не приохренел, такие вещи обещать?
– На "измену", что ли, его подсадить хочешь?
– чего бы не подколоть гэбэшника лишний разок?
– Так не в том дело. Настю я у него, вишь, увёл...
Митридат пожал плечами:
– Знаю. Ну и что с того? Анастасия Батьковна девушка свободная, выбирает кого сама хочет...
Алексей
– Откуда ты...
– и понимая уже: - Блин!
– Ну да, - твёрдо глядя на друга, сказал Михаил.
– Естественно, она мне доложила. Она же на службе. И не в бирюльки играем...
Кравченко ощутил, что впадает в ступор. "Там шпионки с крепким телом"... Неужто Мишка мог цинично подложить девушку под друга? Как обычную медовую ловушку? Ещё, поди, и видеозапись есть? Лицо, похожее на член генпрокурора...
Так, кажется, это уже было. То есть мысли об этом уже приходили...
– Погоди, Лёша, не ярись, не начинай, - Митридат мягко положил руку ему на плечо.
– То, что было меж вами, - дело частное. Не в том смысле служба, что по службе она... Любит она тебя, знаю. Не поверишь!
– даже "вонючки" наши в твою пользу редактировать пыталась!
"Вонючками" Мишка, да и Настя, называли свои ежевечерние докладные в ЦК по состоянию дел в республике. Кравченко точно знал, что и его имя там иной раз фигурировало. Не могло, как говорится, не. На это он не мог даже обижаться - работа есть работа. Тем более что он лично ничего предосудительного не делал.
– Да не в том дело...
– начал было Алексей и осёкся. А в чём - дело? Что он вообще сказать-то хотел? Ну, это... Блин!
– Она же ведь меня выгнала на следующий вечер...
Митридат снова тяжело посмотрел на него.
– И правильно сделала, - раздельно произнёс он затем.
– Это я ей приказал...
Алексей воззрился на него. Ощущения его были... Затруднительными были его ощущения. Удивление, недоумение, непонимание... Сквозь которые медленно начала просовывать свою крокодилью голову злость.
Нет, ну это вообще как? Он тут себе весь мозг выел в попытках объяснить поведение женщины, всю печень себе изгрыз, отыскивая реальную свою провинность перед нею. А ларчик просто открывался! Товарищ Митридат у нас не просто в курсе сердечных дел своей сотрудницы, но ещё и имеет право запрещать или разрешать ей какие-то отношения! И с кем! С собственным другом, почти братом, с которым под пулями породнились!
Но он молчал. Молчал и Митридат. Только лицо Мишки постепенно остывало и словно заострялось, превращаясь в каменную маску.
– Зачем?
– протолкнул сквозь сухое горло Алексей.
– Она сама попросила, - пожав плечами, но раздельно и веско ответил Михаил.
Удивляться, казалось, было уже некуда, но, однако, местечко нашлось.
Не нашёлся сам Кравченко. Это как?
– только мерно колыхалась в мозгу одна-единственная мысль.
Мишка ухмыльнулся, заценив его ступор. Без издёвки - как-то тепло, чуточку даже по-отцовски.
– Понимаешь, - начал он проникновенно, но без той фальшивинки, что обычно сопровождает подобный тон.
– Не могла Настя не доложить о том, что между вами произошло. Обязана была. Сказано: не в бирюльки играем. К тому же ты мне друг, ты нам обоим друг. Так что позвонила она мне в Москву и рассказала. И попросила запретить ей встречаться с тобой. А то ей самой трудно было сделать это...