Новый старый 1978-й. Книга пятнадцатая
Шрифт:
Я посмотрел на Бает в образе Иман и улыбнулся.
— Волнуешься? — спросил я её.
— Немного, — ответила она и прижалась ко мне. — А ты?
— Я уже привык путешествовать во времени.
И в то же мгновение мы оказались на дороге, представляющей из себя удивительно ровно уложенные и плотно подогнанные друг к другу большие известняковые плиты. Справа и слева от нас за деревьями виднелась раскалённая пустыня, а впереди, метрах в ста пятидесяти, возвышался город, посвященный моей божественной спутнице.
— Ну вот ты и дома, — сказал я Бает.
Я оставил себе свой привычный образ, только сделал свою кожу более смуглой. Не хотелось выглядеть среди бронзовых и темнокожих египтян «белой вороной».
— Да, — ответила та, вздохнув горячий и сухой воздух полной грудью, от чего у меня возникло естественное мужское желание, так как Бает теперь выглядела как знаменитая сомалийская фотомодель, что будоражило мою сексуальную фантазию. — Как же я давно здесь не была.
На удивление, народу, идущего и едущего в Бубастис, было довольно много. Наше неожиданное появление оказалось замечено только с одной из крестьянских повозок, запряженных парой лошадей ездовой породы, а остальные путники спокойно шли и переговаривались между собой скорее всего о том, что они уже совсем скоро доберутся до города и тогда смогут отдохнуть. Из повозки на нас вопросительно посматривали две пары глаз, но наш вид богатых путников в дорогих одеждах их успокоил.
Я заметил у каждого, шедшего по дороге, на руках, в виде браслетов, или на шее, в виде цепочек, стилизованные изображения кошек. Многие опирались на посохи, увенчанные знакомой головой божественного животного. Сразу становилось понятно, что это верящие и верующие в мою Бает. Поэтому эмблема в форме мордочки кошки на головном уборе моей спутницы-богини была очень даже к месту.
Вдоль дороги были высажены пальмы и я заметил несколько колодцев по левой и правой стороне от нас. Это давало возможность путникам, идущим издалека, передохнуть в тени и сделать дополнительный глоток воды. Мимо проезжали колесницы и приходилось уступать им дорогу. Пока мы шли, я сканировал мозг каждого, идущего рядом, и учился древнеегипетскому языку. В нём уже оставалось совсем мало слов из атланского языка. Это было последствием насильственного влияние гиксосов, которые привнесли много своих чужеродных выражений. Они управляли Нижним и Средним Египтом в течение ста лет из Авариса, расположенного в дельте Нила… То есть до 1550 года до нашей эры. Прошло всего 62 года, как их выгнали за пределы Египта, но все еще долго будут помнить их вековое правление. Только сами египтяне называли свою страну Та-Кемет, что означало «Черная земля». Имеется в виду плодородный слой почвы, который образовывался после частых разливов Нила. Само же название «Египет» восходит своими корнями к одному из названий Мемфиса — «Храм души Птаха», которое звучало по-вавилонски как hikuptah и по-древнегречески как Агуиптос;, айгюптос.
После «скачивания» языка Та-Кемет, я стал прекрасно понимать окружающих. Да, они говорили о том, что им осталось идти совсем немного и спорили, кто из мужчин выпьет больше вина на празднике Бает. Так вот почему их так много идут сегодня в Бубастис.
— Мы попали на праздничные гуляния в честь тебя, — сказал я Бает, которая шла молча и смотрела на приближающиеся стены своего города. — Тебе сегодня в жертву принесут многочисленных быков и овец. Если я не путаю, то коров можно приносить в жертву только богине Исиде.
А молчала моя богиня потому, что подпитывалась энергией верующих в неё людей. Она улыбалась и я её прекрасно понимал. Это была её страна, её город и люди, которые считали её богиней и отдавали частичку своей души, благословляя её и молясь ей. Это был созданный ею эгрегор. Бает и сама толком не знала, что существует такая энергоинформационная структура, объединяющая людей с одинаковыми идеями и убеждениями. Религия Древнего Египта — это мощнейший эгрегор, который мы ощущаем даже в XXI веке. Богиня была не в курсе этой
— Очень удачно у нас по времени всё получилось, — ответила она. — Эти праздники я очень люблю. Народ гуляет, пьёт и веселится. А нам нужен храм, посвященный мне. Это самое прекрасное здание в городе. В нем есть множество красивых каменных строений, но моё самое лучшее из них. Оно построено из красного гранита и по размеру самое большое.
Чем ближе мы подходили к городу, тем становилось прохладнее. Это из-за двух каналов, которые были прорыты от самого Нила. Многие паломники добирались до Бубастиса на больших и малых лодках. Уже показались впереди высокие гранитные статуи богини Бает. Она была изображена в виде шагающей женщины, держащей в руках кошку или пшеничный колос. Были и сидящие её скульптуры. А также стояло много высоких обелисков, покрытых картушами и иероглифами, которые восхваляли богиню любви и веселья. Египтяне называли свои обелиски «Солнечный луч», вершину которых обивали золоченой медью. Поэтому пирамидионы, направленные в небо, блестели на солнце, усиливая впечатление богатства и величия у окружающих. Удивительно то, что сейчас в современной Европе находится египетских обелисков больше, чем осталось их в самом Египте. Самый знаменитый и красивый из них установлен в центре Парижа и называется Луксорским.
— Мы идём прямиком в мой храм, — сказала Бает. — Там ты меня, когда я скажу, превратишь снова в богиню-кошку. Я буду разговаривать с Ур-Суну. Это верховный жрец моего храма. Его титул означает «Великий врачеванием».
— Слушаю и повинуюсь, моя богиня, — ответил я.
Бает задорно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Ей было приятно, что я её так назвал.
Когда мы подошли к воротам города, то штук двадцать кошек сразу устремились к Бает. Все идущие рядом мгновенно обратили на это внимание. Со всех сторон послышался шёпот, что кошки почувствовали свою жрицу. А Бает присела прямо посреди площадки на корточки и гладила мяукающих животных, что-то тихо им говоря. После чего встала и пошла дальше вперёд и кошки, словно привязанные, потянулись за ней. Ведь только они знали, что в город вернулась их богиня.
Все расступались, понимая, что идет непростая женщина, раз эти божественные животные признали в ней свою хозяйку. Так мы и шли, собирая за собой всех кошек, которые были в округе. Да, это была главная кошачья столица Египта. В Бубастисе их, в том числе, и хоронили, привозя со всей страны. Здесь был построен для них самый большой в стране некрополь.
Вообще, надо заметить, что египтяне с большой любовью относились ко всем без исключения животным. Геродот говорил, что во многих египетских городах кошек и ихневмонов (мангустов) бальзамировали, после чего погребали в священных местах: «Трупы кошек отвозят в город Бубастис, бальзамируют и погребают там в священных покоях. Собак же хоронят каждый в своем городе в священных гробницах. Так же, как собак, хоронят, ихневмонов; землероек же и ястребов отвозят в город Буто, а ибисов — в Гермополь. Медведей, редких в Египте, и волков, которые несколько больше лисиц, хоронят там, где найдут их мертвыми».
Сам город меня приятно удивил. Прежде всего большим количеством зелёных насаждений и своим огромным свободным пространством. Размах строительства был грандиозен. Никакой тесноты и скученности зданий не было и в помине. А сами здания выглядели монументальными, благодаря своей строгой красоте. Многие из них были построены из привозного асуанского красного гранита. Поражали взор многочисленные колонны, расположенные за фасадами храмов, которые греки называли пилонами. Подобные десятиметровые каменные колоссы обрамляли также внутренние пространства дворцов богатых сановников и вельмож. А храмов в Бубастисе, как и дворцов, было немало.