Новый старый 1978-й. Книга пятнадцатая
Шрифт:
Согласно древней мифологии, город основала сама богиня Исида, одна из главных богинь египетского пантеона. Исида являлась проявлением «ба» (личностные качества) бога солнца Ра. «Ба» Исиды это Бает. А «ба» Бает это кошка. Одно из имен Исиды звучит как Bast baAset — душа Ба Исиды. Поэтому храм Исиды тоже по праву находился здесь. По правую сторону от нас были видны храмы фараонов Тети II и Пепи I.
Храм богини Бает являлся самым большим и располагался в центре города. Он по площади и по красоте был подобен Луксорскому храму. К нему вела аллея сфинксов. Рядом с храмом Бает в VIII веке до нашей эры построят небольшой
На большой площади перед храмом уже собралась огромная толпа, ожидавшая выхода к ним главного жреца. Который должен был торжественно объявить о начале празднеств в честь богини Бает. После чего все желающие смогут пройти внутрь и помолиться многочисленным статуям богини-кошки, положить к её ногам денежные пожертвования и попросить у неё помощи и защиты для себя и своих близких. И только по окончании этого начнутся всенародные гуляния и весьма обильные праздничные возлияния.
Бает уверенным шагом прошла сквозь расступающуюся толпу ко входу в храм и даже два двухметровых нубийца, выполнявших роль грозных стражников с копьями в руках, молча пропустили её. Я тоже последовал внутрь следом за ней. Кошки остались снаружи и сели на ступеньках в ожидании возвращения своей хозяйки и госпожи.
Войдя в немаленьких размеров дверь, которая была с двух сторон окружена башнеобразными сооружениями в виде усеченных пирамид, мы попали в прохладный полумрак вестибюльного зала храма. Там нас встретил верховный жрец, абсолютно лысый мужчина, так как ему было положено по его сану раз в три дня брить голову. Он попытался что-то сказать, явно недовольный нашим приходом. С ним рядом находилось несколько таких же лысых жрецов рангом поменьше. Среди них были Нт-ntг, то есть «слуги бога» или «пророки бога» и wab-жрецы, то есть «чистые», которые сделали попытку остановить нас. Но Бает ментально передала мне просьбу вернуть ей настоящий её облик, что я мгновенно и сделал.
Жрецы, увидев такую потрясающую трансформацию, в результате которой их глазам предстала сама богиня, сначала замерли с широко отрытыми от удивления и ужаса глазами, а затем пали ниц перед ногами Бает.
— Прости нас, о светлейшая богиня, — произнёс дрожащим голосом главный жрец. — Мы сразу не признали тебя. Не гневайся на нас, твоих земных слуг, недостойных даже видеть тебя.
— Встань, Ур-Суну, — сказала Бает. — Я не гневаюсь на тебя. Я приняла облик своей же жрицы, чтобы спокойно попасть на мой праздник. Отпусти своих помощников, нам надо поговорить наедине.
Главный жрец махнул рукой и сопровождавшие его, так и не посмев поднять глаза на Бает, встали и начали пятиться назад, постоянно кланяясь. Во как опасаются мою сожительницу, аж спину ей боятся показать. Правильно, нельзя поворачиваться спиной к богине, так как она может воспринять это как знак неуважения к себе. Это они знали хорошо.
— Божественная госпожа, позволено ли мне будет узнать, что за человек пришёл с вами? — спросил Ур-Суну.
— Это не человек, это бог Монту, — произнесла Бает и я тут же принял
Главный жрец, увидев перед собой еще одного бога, только в этот раз мужского пола и с головой сокола, опять бухнулся в ноги. Ну, что ж. Вот и ещё раз сработали мои знания и способности, полученные от Лэ. Одно дело тренировать их перед зеркалом или на Бает. И совсем другое проделывать это на глазах египетского жреца. Эффект был тот, на который я и рассчитывал.
Правда пришлось обойтись без копья и анха, но они сейчас были не нужны. Меня, как и Бает, верховный жрец узнал сразу. По нему было видно, что боги своими посещениями жрецов не часто жаловали, что уж тогда говорить о простых людях.
— Встань, — приказал Ур-Суну уже я. — Мы спустились с неба, чтобы порадовать в этот праздничный день весь народ Египта.
Жрец встал, ошарашенный тем, что боги с ним разговаривают, как с равным.
— Как обстоят дела в моём доме? — спросила богиня-кошка, называя храм своим домом, так как древнеегипетское название города Пер-Баст переводилось, как «дом Бает».
— Всё хорошо, божественная госпожа, — ответил Ур-Суну. — По приказу царицы Хатшепсут скоро начнется строительство большого гранитного портика к храму. Это придаст вашему дому ещё больше величественности и монументальности.
— Значит, женщина-фараон помнит обо мне, — улыбнувшись, сказала Бает. — Но ты, я смотрю, не особо весел сегодня.
— Да, великая богиня. Мой старший сын вчера умер от ран. Мы не смогли его вылечить после того, как он вернулся из военного похода против мятежных сирийских городов.
— Я смогу воскресить его, — сказал я. — Проводи нас к нему.
У жреца отвисла челюсть от удивления. А потом в его глазах засветились надежда и радость. Он готов был снова упасть на колени, но я махнул ему рукой в жесте отрицания и он понял, что я этого не люблю. Я, как-никак, бог войны, поэтому все эти излишества и избыточная помпезность ритуалов претили мне.
Ур-Суну провёл нас сначала через огромный гипостильный зал, так называемый зал с многочисленными колоннами и имеющий ряд нефов. Все его стены были испещрены рельефами со сценками из жизни Бает. Вот она с головой грозной львицы идёт вместе с Исидой, а вот она стоит рядом с Амон-Ра, своим солнцеподобным отцом. Каждое такое изображение было украшено иероглифами, в которых описывались божественные свершения Бает.
В отдельном помещении на каменной скамье лежало тело сына главного жреца. Хоть его титул и переводился как «Великий врачеванием», но спасти Зубери он не смог. Имя сына жреца означало «сильный», но сейчас он представлял из себя просто мертвую человеческую плоть, которую уже начали готовить к бальзамированию и мумификации.
Бает знала, на что я способен, поэтому была полностью уверена во мне. Ур-Суну тоже излучал надежду. Он всегда верил в своих богов, поэтому верой и правдой служил им. Увидев, как мои ладони засветились божественным зелёным светом, он замер и старался даже не дышать, чтобы своим дыханием не отвлекать меня.
Да, я приступил к уже знакомому мне ритуалу воскрешения. Двоих я уже смог воскресить, а, как известно, бог троицу любит. На теле война были видны проникающие раны от копья и стрел. Я понял, что они были отравлены и именно поэтому спасти его обычными медицинскими средствами той эпохи было невозможно.