Новый Свет
Шрифт:
— Другие переселенцы? — удивляюсь я.
Другие переселенцы для нас — почти, что страшная история. У нас не бывало с ними контактов ни в моей жизни, ни в жизни моих родителей, так что мы всегда считали, что им не удалось добраться. Это долгое, очень долгое путешествие из Старого Света в Новый, десятилетие за десятилетием. Они все еще были в пути, когда наше сопровождение выдвинулось, но мы ничего не слышали от них. Даже самые глубинные космические зонды едва улавливали их, пока они продвигались дальше. Затем, после того, как они должны были приземлиться, задолго до моего рождения, была надежда, что мы все еще
Но никто не отвечал, и больше зонды никого не улавливали. Это и стало второй причиной всеобщего волнения.
Если им не удалось долететь, что станет с нами?
Папа говорит, что те переселенцы были идеалистами. Они покидали Старый Свет, чтобы начать простую, сельскую жизнь, с религией, меньшим количеством техники и прочим. Эта идея казалась мне глупостью, а также, видимо, полностью провалилась.
Но мы были далеки от того времени, когда что-то случилось с переселенцами, обратного пути нет, просто тот же курс в то же место, где мы найдем нашу погибель, без сомнений.
— Как мы ее раньше не заметили? — с удивлением спрашиваю я, нагибаясь ближе к экрану.
— Никаких признаков энергии, — говорит мама. — Если они используют электричество, то не через большой реактор, как мы могли ожидать.
— Там река, — я замечаю. — Может ее используют как гидроэлектрический двигатель.
— Или, может, внизу никого нет. — Голос моей мамы стал тише, пока мы смотрели на экраны. — Трудно сказать, свет ли это вообще или просто мерцания на мониторе.
Маленькое пятнышко суши начинает растягиваться. Мы входим на орбиту в другом направлении, двигаясь на запад. Огибаем планету, во время выхода в атмосферу, и залетаем с противоположной стороны суши.
— Мы направляемся туда? — интересуюсь я.
— Это хорошее место для начала, как и любое другое. — Сказала мама. — Если они не смогли продержаться, то первое, что мы должны сделать — поучиться на их ошибках.
— Или оказаться так же убитыми.
— У нас более совершенные технологии, — сказала мама. — И насколько мы знаем, они отказались от того, что у них было. Это вполне могло стать причиной их гибели. — Она смотрит на меня. — С нами этого не случится.
Ты надеешься,думаю про себя.
Мы обе наблюдаем, как континент выкатывается из-под нас.
— Готово, — Говорит папа через внутреннюю комм связь.
— Тогда давайте делать отметку в десять минут, — говорит моя мама, нажимая кнопку отсчета.
— Там наверху все взволнованы? — интересуется голос отца.
— Кое-кто из нас — да, — подтверждает мама, хмурясь на меня.
— Я такрада, что мы не летим, — ликовала Стэф Тейлор, когда я впервые ее увидела на уроке, после того как все были оповещены, что мои родители будут группой высадки, а не ее. Вообще-то, это был мой любимый класс, рисование вместе с Брэдли с Бэты.Брэдли также учил нас математике и земледелию. Он был моим самым любимым человеком на всем сопровождающем корабле, невзирая на то, что он посадил меня с Стэф Тейлор, ведь мы были единственными девочками одного возраста среди всех семей-наблюдателей.
Повезло нам.
— Будет такскучно, — сказала Стэф, накручивая волосы на пальцы. — Пять месяцевна том маленькомкораблике, в компании твоих мамы и папы.
— Я могу общаться с друзьями и посещать уроки по визору, — сказала я. — И мне нравятся мои родители.
Она усмехнулась надо мной. — Через пять месяцев по-другому запоешь.
— Стэф, ты такая же хвастунья, как твой папа… — начала было я.
— А когда вы приземлитесь,вам придется жить там с бог весть какими жуткими животными и надеяться, что вашей провизии хватит, и что там хотя бы есть погода.Обыкновенная погода.
— Мы будем первыми, кто это увидит.
— О, ух ты! — она завопила, — Первые, кто увидит запустелую болотную дыру,- Она накручивает волосы чуточку сильней. — Первые люди, кто помрет — больше похоже на правду.
— Стэф Тейлор! — повысил голос Брэдли из начала класса. Другие детишки, что сидели над своими интерактивными планшетами, внезапно подняли глаза.
— Я работаю, — сказала Стэф, бегая пальцами по своему планшету.
— Неужели? — поинтересовался Брэдли. — Тогда, может быть, ты можешь подойти сюда и показать всем остальным над чем ты работаешь.
Стэф нахмурилась. Сильно. Этот жест скрывал в себе самую последнюю обиду, которую она добавляет к своему длинному-предлинному списку. Так медленно, как только у нее выходило, она встала на ноги.
— Тринадцатый день рождения, — шепнула она мне. — Совсем одна.
И я могла точно сказать по ее удовлетворенным глазам, что я
отреагировала ровно так, как она хотела.
— Сто двадцать секунд до орбиты, — начала отсчет мама.
— Здесь все готово, — говорит отец через комм-связь, и я слышу, как двигатели начинают звучать по-другому. Мы покидаем черную неизвестность и несемся через атмосферу планеты.
— Здесь тоже, — отвечаю я, включая мониторы, которые мне незачем использовать, пока мы не приблизимся к поверхности в поисках места, достаточно большого для высадки. Место, где мы могли бы построить наш первый городок, если я хорошо справлюсь с работой.
— 90 секунд, — продолжает отсчет мама.
— Двигатели раскрываются, — сказал папа, и они снова сменили звучание. — Насыщаю горючее кислородом.
— Пристегнись, — попросила меня мама.
— Уже давно,— я огрызнулась, затем развернула сиденье так, чтобы она не заметила как я пристегиваюсь.
— Шестьдесят секунд, — мать продолжает считать.
— Еще одна минута, и мы будем первыми, кто туда попадет! — кричит отец на радостях через комм.
Мама смеется. Я — нет.
— Ну же, Виола, — говорит она. — Это в самом делепоразительно.
Она проверяет один из мониторов, набирает что-то кончиками пальцев и говорит, — Тридцать секунд.
— Я была счастлива на корабле, — ворчу я, тихо, но так серьёзно, что моя мама оборачивается, чтоб взглянуть на меня. — Я не хочу жить там, внизу.