Новый Вавилон
Шрифт:
— Еще одно… тот человек, который меня нанимал, он просил вас взять с собой девушку…
Собеседник с интересом смотрел на Алексия, блестя в темноте глазами.
Дронов, не понимая, нахмурился и переспросил Севастьяна:
— Какую еще девушку? Она что, из ваших? Живой товар?
— Нет, такой товар — не мой профиль, я другим занимаюсь, на той стороне этого добра с избытком, сами увидите — были бы деньги. Она — ваша девушка, а больше, никакого разговора не было. Если берете ее, то берите. Если сомневаетесь — оставляйте, но только никого не запрашивайте. —
Дронов задумался — он был озадачен. Операция еще не началась, а уже неожиданности — вроде этой странной просьбы. Его сюда отправляли Данилин и Вольный, значит, просьба исходит от одного из них, если, контрабандист не врет. Интересно, что он переправляет через границу и почему так взволнован? В конце концов, можно допросить ее и по дороге. Если это просьба Вольного, то надо выполнить ее, а если Данилина, то попробовать узнать от самой девушки, что тот затеял, как и в случае, если она связана с Севастьяном, или, как там его на самом деле?
— Вы решили? — спросил контрабандист, с плохо скрываемым нетерпением.
— Хорошо, я возьму ее и перевезу через границу, если так просили, а дальше… посмотрим.
Севастьян снова пожал плечами, показывая, что «дальше» — его не касается.
— Подберете ее, когда зажжется красная точка на навигаторе, приблизительно минут через десять после выезда из города. Действуем?
Контрабандист был или хотел казаться, человеком конкретным, показывая, что не желает терять время на ненужные разговоры.
— Приятно было с вами познакомиться, Севастьян. Надеюсь, еще увидимся. Чем-то вы озабочены, надеюсь, не из-за меня?
— Всегда рад помочь хорошим людям, а насчет настроения — друг у меня пропал. За границу пошел, как всегда, обычная торговля, — Севастьян указал в темноту, — и исчез. Скорее всего, его уже нет в живых.
Он сосредоточенно смотрел туда, словно хотел разглядеть пропавшего товарища.
Пожав друг другу руки, они распрощались. Дронов тем же путем вернулся в машину, выехал из города и с помощью навигатора Севастьяна отправился на последнюю стоянку перед границей.
10. Вольный. Москва
Вольный любил веселые народные праздники и гуляния. Раздосадованный последними событиями с Афанасием, он решил дать себе отдых и все обдумать. С трудом протискиваясь на площади перед храмом, он занял место в нарядной толпе. Вокруг площади расставили вооруженных шашками военных на лошадях в красных попонах.
Высокий рост позволял ему хорошо видеть Патриарха, стоявшего на высоком подиуме, украшенном церковными хоругвями. Его речь сегодня была посвящена открытию очередного ново — построенного храма.
В первых рядах сидели инвалиды на колясках в сопровождении медсестер в белых платочках с красными крестами. За ними располагались убогие — все надеялись на дары от Патриарха и президента. Молодые девушки в цветных кокошниках раздавали пряники всем желающим.
Неожиданно, Вольный обратил внимание на полуголого бродягу с клюкой, в грязном рубище и с цепями на руках и ногах,
— Что с нами будет?! — кричал он сквозь плотные заслоны из молчаливых монахов. — Что будет с нами, вы подумали, ироды?! Бог поставит вам сильного Царя на престоле с настоящей верой! Низринут неверные! Будет он с чистой душой и сильной волей! Страна воскреснет! Я вижу вашу гибель, блудливое племя антихриста!
Вольный узнал в жалком нищем блаженного Мефодия, известного в Москве юродивого, трагическую биографию и подвиги которого он знал из секретного досье, недоступного простым смертным.
Будучи еще молодым студентом, после армейской службы в десантных войсках тот пробрался и уничтожил ночью в одиночку горное село с Гибридами, не успевшими после Разделения вовремя покинуть пределы страны, и тронулся рассудком. Поэтому, власти, особенно его не трогали — не знали, кем считать, и что думает о нем народ — то ли он герой — мститель, то ли убийца — и блаженный разгуливал спокойно по городам и губерниям с причитаниями и проклятиями.
— Пророчеств Великих Старцев начитался, убогий, а смысла их не понимает, — услышал Вольный возмущенное ворчание пожилого интеллигентного мужчины рядом, одетого в костюм без галстука. Его рубашка была плотно застегнута на все пуговицы под самое горло.
Убогий брыкался и плевался вокруг, и два здоровых казака оттащили его на край толпы, где стали пинать ногами, а затем небрежно бросили на землю. На плече, под разорванной рубахой, мелькнула татуировка десантного воинского братства.
После празднования и молебна у храма Вольный встречался возле небольшого, но популярного ресторана с друзьями: бывшим кадровым военным Светозаром Коломейцевым из окружения губернатора Северо-Запада князя Воскресенского и московским сетевым художником Капитоном Трифановым. Два дня назад их пригласил Светозар для важного разговора.
Вольный искренне радовался, они не виделись полгода, и будет что рассказать. Он издалека заметил старых товарищей, спешащих к ресторану одновременно с ним. Заведение называлось просто и по — народному — «Селедочка».
Внутри их встречал широкоплечий, мордатый швейцар с длинной бородой, в золотой ливрее, брюках с лампасами и красной фуражке с кокардой.
— Мое почтение, Светозар Светозарович! Князя Воскресенского давно дожидаемся! — его густой бас соответствовал солидности заведения.
— Здравствуй, Феофан. Заедет князь на следующей неделе, не беспокойся, — Светозар шутливо протянул ему руку, ладонью вниз, и швейцар двумя руками с легким поклоном пожал ее, а затем почтительно поприветствовал всю компанию, поочередно принимая плащи.
Внутри было шумно, дымно и весело: на маленькой сцене девушка с длинными русыми волосами сидела за роялем и пела нежным голосом.
Вольный любил места, где можно по — настоящему расслабиться и отдохнуть. Компания уселась за широким деревянным столом недалеко от сцены. Отсюда было хорошо видно и лицо певицы, и остальную публику, уже слегка выпившую и раскрасневшуюся.