Новый Вавилон
Шрифт:
Глава 2.
– Да уж, – Франсуа лениво копался в костре длинной палкой. – Может так лучше. Я сразу в бою их увидел. Хотя, что ж это за бой, скорее резня.
Франсуа Пинар был нашей легендой. Самый подготовленный и полезный член диверсионной группы, в прошлом солдат французского иностранного легиона. Франсуа проявил не дюжий организаторский талант, смог с лихвой применить свой боевой опыт в новой для людей обстановке и без устали учил, передавал знания другим. В Легионе он был обычным бойцом, здесь стал безоговорочным лидером и командиром.
– Всегда хотел спросить.
– Всегда есть исключения, – туманно, без желания, ответил Пинар.
Может, он был преступником, возможно, использовал поддельные документы – не важно. Реальный боевой опыт и навыки не придумаешь, этот человек был нам полезен как никто другой. Я пробыл в Вавилоне больше трех лет. Успел поссориться со своими друзьями, даже Пашей и Мишей, работать с рептилиями и создать небольшую группу охотников за удачей. В общем, у меня тоже имелся авторитет в команде. Авторитет во многом не заслуженный, и я охотно делил право руководства с настоящим военным.
– Расскажи ещё раз, как ты ловил чаек, – попросил Ян.
Младший Макгроу любил истории Франсуа, а на приключения жизнь француза была, несомненно, богата. Чего только стоит его путь сюда – он плыл на плоту три месяца. Без еды и воды, направления и надежды.
– Там большого ума не надо, главное скорость и силу рук сохранить. Я подманивал их рыбой, ждал, не двигаясь, и хватал севших на бортик птиц. Свернуть шею чайке не сложно.
Чайки, рыбешка и две акулы – весь рацион Франсуа за три месяца. У него было три армейских сухпайка в начале пути, их он растянул на три недели. Главной проблемой предсказуемо стало полное отсутствие пресной воды. Кровь и жидкости, включая желудки и кишки рыбешек и редких чаек, спасали ненадолго. Мы нашли его обессиленным, с потрескавшейся кожей и жутко распухшим языком. Лицо ссохлось и потрескалось, выпученные бесцветные глаза смотрели безжизненно. Со временем оказалось, что Пинар вполне симпатичный парень, но поначалу я шарахался от него как от рептилий.
– Сейчас бы я не допустил такой ситуации, – мечтательно проговорил Пинар. – С настоящим оружием мы могли задать им трепку ещё там, в порту.
Конечно, об этом думали многие. За три года войны, катастрофы, постигшей землю, большинство выживших научились эффективно сопротивляться. Разумеется, это не распространялось на женщин и детей, а также некоторых мужчин, кто проживал в глубине суши и занимался мирными профессиями.
Подразделение Франсуа Пинара атаковали до этого неизвестные миру, скрывающиеся от людей на протяжении всей истории человечества, черепахи. Или рептилии, как мы их иногда называли с претензией на научность терминологии. Неизвестно какие именно черепахи напали на порт и загружающихся в корабли военных. Скорее всего, это были высшие рептилии, те самые, что заперли нас в Вавилоне и породили других, более свирепых и неуправляемых йеклей.
Практически все из нас оказались на острове до катастрофы. Такие как Пинар, новенькие, составляли не больше двадцати процентов, а в последние месяцы их приток совсем прекратился. Наша задача как раз находить потерпевших крушение, выживших. Для этого мы курсируем вдоль берега и целыми днями не отлипаем от биноклей. В свое время такое круглосуточное дежурство спасло жизнь Франсуа.
Пинар служил в Африке. Его подразделение планово перебрасывали в другой регион, и ничего не предвещало беды. Когда началась атака, солдаты грузились на корабли, большинство было без экипировки и оружия. Начавшаяся в ночной тишине резня изредка прерывалась автоматными очередями и отчаянными криками людей, бросавшимися врукопашную на новых, незнакомых врагов.
– Я лично разрядил всю обойму в рептилию. Эта сволочь стояла спиной и даже не поинтересовалась, кто же там сзади такой смелый.
Франсуа спасался на небольшом корвете с несколькими товарищами. Они отплывали от берега и с ужасом наблюдали за затухавшей битвой в порту. Вопли разносились на большое расстояние, крики обжигали спасавшихся, корили их за трусость и малодушие. Только вот в воде таилась ещё большая опасность.
Они не успели отплыть далеко, рептилии нагнали беглецов и скидывали солдат с корабля в открытое море. Черепахи издевались над тонущими людьми, играли их телами. Пинар, вцепившийся в сложенный надувной плот, медленно отплывал от места бойни. Он видел подлетающих над водой товарищей и, стиснув зубы, заставлял себя молчать – Франсуа не мог никому помочь. Большая удача избежать участи остальных – Пинар на некоторое время оцепенел от страха и беспомощности, это спасло ему жизнь.
– В группе Диккенса есть парнишка, китаец. Их под конвоем перевозили из Гонконга, – пустился в воспоминания Ян, – Весь транспорт затопили. Он плыл на военном катере береговой охраны или типа того, не знаю точно. Главное на корабле были пулеметы стационарные, вот их калибр позволял разрывать панцири. Парень лично видел не меньше шести убитых черепах.
– Наверняка. Не могут же они быть непробиваемыми, – согласился Франсуа. – Только на этом чертовом острове нет такого огнестрельного оружия.
Мы убивали рептилий. Многие охотники использовали части панциря как щит. Мы ничего не знали о прочности этих пластин. У нас не было инструментов для распиливания, а тем более анализа состава, мы даже не смогли отделить чешуйки панциря – всё имеющееся на острове оружие не могло причинить им вреда. В условиях войны всех против всех люди охотно использовали добытые в боях трофеи, и панцири высоко ценились при обмене.
– Нам нужны медузы, я смогу обследовать территорию на много миль вокруг, доплыть до затопленных кораблей, – я в очередной раз затянул всем надоевшую историю.
– Тебя схватят по дороге, и ты не сможешь дотащить оружие сюда, – также банально ответил Пинар.
– Попробовать надо. Три года уже здесь сидим, – из Яна бил энтузиазм. – Рано или поздно сюда придут существенные силы и нас сметут с этого острова как перекати-поле.
Ян был прав. Мы боялись массированной атаки и не могли противостоять большим силам противника. Людей не хватало, даже имеющиеся наличные силы были разрозненны и преследовали сиюминутные шкурные интересы. Я объединял своих людей идеей перебраться на материк.
– Я обещал, я в теме, – твердо подтвердил договоренности Пинар. – Но Семён сам изменил планы. Теперь мы ищем его женщину.
– Она не моя, – буркнул я.
– Ты говорил, но уперся рогом, как будто она твоя, – включился в разговор Кшиштоф.
– Я должен, иначе я не смогу себя простить.
– Да, знаю-знаю, – отмахнулся поляк.
Кшиштоф прибыл на остров одним из последних. Большой транспортник неведомо как добрался до нас два года назад. Поляк выделялся из всех прибывших и местных жителей своей колоссальной физической силой. Думаю, не встречал людей, способных похвастаться подобными природными данными. Мы называли его медведем, и, пожалуй, он единственный мог на равных противостоять рептилиям. Конечно, не всем, а только йеклям. С поляком мы могли изредка разговаривать по-русски, я скучал по родному языку, а мои русские товарищи были в далеком прошлом.