Новый век начался с понедельника
Шрифт:
– «Два – надолго! Три – на час! Четыре – на сейчас!» – возмутился муж.
Ксения давно поняла, что состязаться с ним в быстроте мышления бесполезно. Он это делал практически молниеносно. И отстала, переведя разговор на нейтральную тему:
– «А какая сегодня погода? Не слышал?».
– «Не интересовался. Мне ведь теперь всё равно!».
– «А-а! Ну, да!» – поняла она, завершившего сезон дачника.
Платону
– «Каждый видит то, что его больше всего интересует!» – пыталась оставить за собой последнее слово Ксения.
– «Или, наоборот! Каждого интересует то, что он видит!» – оставил за собой окончание разговора философ.
Ксения предложила мужу в этот позднеосенний период куда-нибудь сходить, развеяться и культурно отдохнуть. Платон в принципе не возражал.
Они давно не были ни в театрах, ни в кино, ни в музеях, ни на выставках.
Нахождение поблизости большого количества храмов и оплотов культуры, делало их посещение делом несрочным и несуетливым.
Платон всё прекрасно понимал.
Ибо это в одинаковой мере относилось и к другим проблемам, каким-либо работам, домашним ремонтам, приёмам и посещениям гостей, а также занятиям спортом, и прочему.
И только люди, обделённые такой возможностью, например, приезжие, или даже смертельно больные, или ограниченные чем-то и в чём-то – могли быстро и безоглядно начать решать те, или иные проблемы, поглощать ту, или иную информацию, зачастую не задумываясь о её нужности и полезности.
Здоровые и нормальные москвичи могли же позволить себе дать тем временную фору, вальяжно ожидать гарантированного осуществления своих хоть и насущных, но всё же несрочных желаний.
Из-за чего эти желания могли быть вообще никогда не исполнены.
Наличие возможности сделать что-либо, имея всё для этого, зачастую лишает человека самого факта исполнения. И, наоборот, человек, неожиданно получивший долгожданную возможность, тут же её и реализует, использует на все сто!
Очередной трудовой год в ООО «Де-ка» близился к своему завершению. Новая кадровая ситуация заставила коллектив ещё сильнее сплотиться, добиваясь новых трудовых успехов, и прежде всего на благо своих семей.
И чем больше было работы в коллективе, чем больше был доход и заработки, чем меньше оставалось свободного времени для словоблудия, сплетен и взаимного пикирования – тем дружнее и сплочённее становились люди. И когда работы было много, она кипела в знающих мозгах, и спорилась в умелых руках.
В свободное время Платон, не обращая внимания на окружающих, с головой погружался в свои произведения, в жизнь придуманных им и взятых из жизни героев. Вот и сейчас он изгалялся в юморе, пытаясь пристроить модернизированные им слова, но пока что-то не получалось.
Но неожиданно
Зычный голос Надежды Сергеевны, с детства привыкший к деревенским просторам, не раз оглашал окрестности их офиса, приводя в нервный трепет своих сотрудников и шокируя своей шумной простотой редких, и потому всегда желанных, гостей и посетителей.
Среди них вдруг оказалась и одна из дежурных, всегда следящая не только за посетителями, но и за собой и своим здоровьем, потому ещё более интеллигентка, чем другие, Галина Александровна.
Платон вошёл в кабинет и услышал очередное указание начальницы:
– «Когда у нас будет россыпной…, отсыпь Галине Александровне полкило!».
– «Конечно! Хорошо! Когда будет!» – принял указание к исполнению Платон.
А тут ещё вмешалась и сама просительница:
– «Платон Петрович! Пожалуйста, поимейте меня ввиду!».
– «Хорошо…! Но может… на виду?!» – сначала было согласился, но тут же недоумённо переспросил её Платон.
Заливистый смех обеих женщин стал наградой ёрнику за его очередную, ими же спровоцированную, шутку.
И это в их коллективе давно уже стало обыденным, даже нормой. Ибо нет ничего смешнее человека с серьёзным лицом! Потуги человека стать кем-то, урвать что-то, по большому счёту тоже смешны!
Под горячую руку шутника, вернее под его острый язык, попал и Иван Гаврилович. Издалека услышав смех, он поспешил в компанию коллег тоже поучаствовать в развлечении.
И попал.
– «Ты лекарство пьёшь?» – с порога огорошил его вопросом Платон.
– «Да! «Ибупрофен»!» – ничего не заподозрив, по инерции сознался тот.
– «Так ты значит у нас доктор «Ебу профан?!» – наклонившись к жертве, прошептал Платон на ухо Гудину.
К концу дня, забывшись, Надежда Сергеевна вслух планировала завтрашний день. Указывая сама себе на Платона, она успокоилась выводом:
– «Этот… будет клеить, а Иван Гаврилович пусть тогда едет на машине с грузом!».
Возмущённый таким жестом и безличным обращением, Платон сам не удержался от хамства, неожиданно выпалив:
– «А на безрыбье и рак… трахнет!».
– «Да! Ты прав насчёт Гаврилыча!» – спокойно отреагировала на пошлый юмор коллеги начальница.
В конце следующего дня Платон, встретив счастливого Гудина, весь день прокатавшегося, сначала экспедитором, а потом пассажиром, сразу опустил того на землю, укоряя за отсутствие на рабочем месте:
– «Ванёк! Пока у тебя детство в жопе играло, и ты с Алёшкой катался на бибике, Надежде пришлось самой коробки таскать!».