Новый взгляд на историю Русского государства

Морозов Николай Александрович

И в этом в настоящее время не может быть даже и сомнения. Арабский писатель X века Ибн-Фадлан [52] дает даже подробнее описание Руссов у реки «Волги» по той же самой транскрипции, как и в Библии. Об этом же народе говорит и Гаммер [53] , а о Москве мы читаем не только у Иезекиила [54] , но и в книге Бытие (10), и в Паралипоменоне (1.11.1.5), и у Геродота (3.94; 7.48).

У всех еврейских средневековых ученых библейское имя Рош-Мосох обозначает Русь-Московию, да и сами Москвичи вплоть до Екатерины II писали в географических книгах, что Москва основана библейским патриархом Мосохом, внуком НОЯ.

52

ibn Fadlan. Перевод Frahn'a, 1823, Petersburg.

53

Hammer. Origines russes, 1827, Petersburg.

54

Иезекиил, 27.3; 32.26; 38. 2 и 3; 39.1.

Но это, конечно, доказывает не древность Руси-Московии, будто бы начавшейся вскоре после «всемирного потопа», а только новизну тех книг, в которых она упоминается.

Подразумевая под готами немцев-франков, а под роксоланами руссов, мы не можем не придти к заключению, что вышеупомянутое завладение готами Русью должно относиться не к началу III века нашей эры, а скорее к XIII веку, т. е. ко времени крестовых походов.

Роксолане у Плиния и Аммиана Марцеллина считаются соседями Алан, которых Прокопий считает тоже за готский, т.е. германский народ, а Аммиан Марцеллин называет их горными жителями [55] . Да и сами роксолане считаются Аммианом готами. Тацит же называет их Сарматами, а Страбон и Плиний — «жителями кибиток» [56] . Таким образом, все приводит нас к заключению, что государственный строй начался в нашей Восточной Европе лишь около крестовых походов.

55

Изд. Гроновия, с. 476.

56

Гамаксобиями по-гречески.

Теперь подумаем о древности и главных наших первоисточников о древней Руси.

«Нет, — говорит Эверс, — ни одного списка Несторовой летописи сколько мне известно без продолжения до 1203 года». (Густав Эверс, 11, 249).

Но ведь в это самое время крестоносцы взяли Константинополь и создали на месте Византийской Империи федерацию крестоносных государств, а в Киевской Руси воцарился как раз Рюрик (1195-1221), считаемый, правда, вторым, хотя его современники едва ли подозревали об этом!

«„Никонова летопись“ составлена, — продолжает Эверс, — лишь в XVI столетии [57] . Свое название получила она от первого своего владетеля Патриарха Никона. Она продолжается до 1630 года и отменно сходствует в древнейшей истории с Патриаршим Списком, который оканчивается 549 годом». (Эверс, II, 245, прим. 5).

А о согласованности этих летописей с Византийскими Записями того же времени автор выражается очень не лестно.

57

Эверс, II, 250.

«Об Олеговом походе 907 года на Царь-Град, — говорит он,— упорно молчат все византийцы, хотя русские летописи описывают его очень подробно». (II, 258).

Остается только решить, с какого много более позднего похода, если не «россов», то юго-западных славян, списан этот миф.

Глава II. Общая характеристика русских летописей

До Петра I (т. е. почти до 1700 года) на русском языке не писали, а только на церковно-славянском литературном наречии, родственном словацкому. Первою книгою на русском языке до-Ломоносовского времени был перевод сочинения Леонарда Фронспергера «О военном деле», сделанный по повелению царя Алексея Михайловича во 2 году его царствования, т. е. в 1647 году, а первый опыт русской грамматики появился за границей по латыни под названием «Н. W. Ludolfii Grammatica Rossica» (Oxonii, 796).

Значит, и все памятники русской литературы до 1647 года должны обнаруживать признаки влияния юго-западных славян, которые и являются, таким образом, нашими первыми учителями и культуртрегерами. В подтверждение этой точки зрения и русская летопись, носившая прежде название Несторовой, а теперь, после того, как И. С. Казанский в 1851 году впервые разжаловал Нестора из летописцев, называется просто «Начальной русской летописью» и носит всюду следы западнославянского влияния.

Она дошла до нас в нескольких копиях, из которых в начале XIX века были знамениты следующие:

1) «Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря Печерского».

Это список из числа немногих с именем Нестора принадлежал, — говорят нам, — сначала известному собирателю рукописей Петру Кирилловичу Хлебникову в Москве, умершему в 1777 году, затем С.Д. Полторацкому (1803-1884), а откуда взял его Хлебников неизвестно. Написан этот документ на бумаге, в малый лист, полууставом и доведен до 1098 года.

2) «Русский Временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую Историю от 6370 (=862) по 7189 (=1681) лето. 2 части. Москва, 1790».

3) «Летописец, содержащий в себе Российскую Историю от 6360 (=862) по 7106 (=1598) год. Москва, 1781». Это Архангельский список.

А теперь, когда эти списки уже признаны более поздними, самым ранним можно считать так называемую «Радзивилловскую летопись».

Это самый интересный из всех существующих списков и, можно думать, древнее его не найти. Он написан полууставом конца XV века и украшен 604 интересными рисунками, имеющими важное археографическое значение. На листе, приклеенном к переплету, находятся три записи на белорусском наречии, по-видимому, юмористического содержания в пародию к летописцу. Вот эти приписки:

1) «Две недели у Пилипово говейно (через две недели Филиппова поста) Парфен Пырчкин жито снял у року девятьдесятом».

2) «В року шестьсот третьем за 6 недель перед великоднем (пасхою) водлуг (по счету) старого календарю, кобыла сивая ожеребися».

3) «В року шестьсот шестом месяца марта 30 дня оженися пан Цыпла Крыштов перед великоднем старым,— за три недели перед великоднем старым христианским».

4) «Року шессотном Крыштоп (Крыштов) Цыпля оженился у великий поста одлуг (по счету) старого календаря за три недели перед великоднем (пасхою)».

Повторность такой надписи (не говоря уже об ее ономастике) достаточно свидетельствует об ее юмористичности, хотя отметка сделана верно: пасха в 1606 году действительно была 20 апреля, через 3 недели после 30 марта.

В конце рукописи имеется приписка, что она была подарена Станиславом Зеновичем князю Янушу Радзивиллу. А потом она в 1671 году поступила в Кенигсбергскую библиотеку от князя Богуслава Радзивилла, как видно из печатного ярлыка с гербом города Кенигсберга и подписью: «А celissime pricipe Dno (т. е. domino) Boguslo Radcivilio bibliothecae quae Regiomontani (т.е. в Кенигсберге) est electorato donata».