Ноздря в ноздрю
Шрифт:
Но на данный момент ситуация складывалась так, что получить на ленч хоть какую-то еду гости спонсора могли лишь с большой долей везения.
— Я все узнаю и позвоню тебе, — пообещал Карл.
— Хорошо, — согласился я.
Он положил трубку.
Я понимал, что нужно вставать и собираться. Сорок стейков и пирожков с печенью сами приготовиться не могли.
Но все еще лежал на кровати, когда вновь зазвонил телефон. Без пяти восемь.
— Алло, — сонно ответил я.
— Мистер Макс Мортон? — спросил женский голос.
— Да.
— Я
Сон как рукой сняло.
— У нас есть веские основания полагать, что на мероприятии, для которого вы готовили еду, произошло массовое отравление. Это так?
— У нас? — переспросил я.
— У совета графства Кембриджшир, — уточнила она.
— Я действительно был шеф-поваром вчерашнего званого обеда, но мне ничего не известно о массовом отравлении, и я очень сомневаюсь в том, что ответственность за отравление, если таковое имело место быть, несет моя кухня.
— Мистер Мортон, заверяю вас, отравление было. Двадцать четыре человека этой ночью обратились в больницу Эдденбрука с признаками острого пищевого отравления, и семерых положили в инфекционное отделение из-за сильного обезвоживания. Все они вчера вечером присутствовали на этом званом обеде.
— Ох.
— Действительно, ох. Я требую, чтобы кухню, на которой готовились блюда для этого обеда, немедленно закрыли и опечатали для инспекции. Все кухонное оборудование и все остатки продуктов должны быть представлены для проведения анализов. Я попрошу вас собрать всех работников кухни и официантов, чтобы мы могли их опросить.
Я сомневался, что собрать всех будет так уж легко.
— И каково состояние этих семерых? — спросил я.
— Понятия не имею, — ответила она. — Но мне бы сообщили, если бы кто-то умер.
Отсутствие новостей — хорошие новости.
— А теперь, мистер Мортон, — таким тоном строгая директриса обращается к нашкодившему ученику, — скажите мне, где находится кухня, на которой готовились блюда к этому обеду?
— Ее больше не существует, — ответил я.
— Как это не существует? — переспросила Анджела Милн.
— Обед подавали в павильоне «Эклипс» на ипподроме Ньюмаркета. На сегодняшних скачках этот павильон будет использоваться как бар. Шатер, где мы готовили вчера вечером, уже наверняка стал пивным складом.
— А оборудование?
— Всё бралось напрокат у компании из Ипсвича, поставляющей все необходимое для проведения подобных мероприятий. Столы, стулья, скатерти, тарелки, столовые приборы, стаканы и фужеры, кастрюли, сковородки, плиты, духовки, жаровни и прочее, и прочее. По окончании званого обеда мои люди загрузили все в фургон. Я постоянно пользуюсь услугами этой компании при организации выездных мероприятий. Они забирают все грязным, а потом моют у себя.
— Может, еще не помыли? — спросила она.
— Не могу знать. Но не удивился бы, если б помыли. Этим утром, в восемь часов, на ипподром от них должен прибыть фургон со всем чистым. — Я посмотрел на часы на
— Не уверена, что сегодня я могу разрешить вам готовить еду.
— Почему?
— Вчерашний возбудитель инфекции может попасть в сегодняшнюю пищу.
— Продукты, которые использовались вчера, я получил от другого поставщика. Все необходимое для вчерашнего меню поступило от оптового продавца, и блюда приготовлялись на территории ипподрома. Сегодня все идет через мой ресторан, и ингредиенты хранились в моей холодильной камере два дня.
Холодильная камера моего ресторана размером не уступала небольшой комнате, и там поддерживалась постоянная температура три градуса тепла по Цельсию.
— И от этого оптового продавца сегодня вы ничего не получаете?
— Именно. Бакалею привезут из магазина мелкооптовой торговли в Хантингтоне, мясо — от моего мясника в Сент-Эдмундсе, свежие овощи и фрукты — от оптового торговца в Кембридже, услугами которого я пользуюсь постоянно.
— А кто поставлял продукты на вчерашний обед? — спросила Анджела Милн.
— Вроде бы «Лейф фуд». Все бумаги у меня в кабинете. Обычно я с этой фирмой не работаю, но, с другой стороны, мне нечасто приходится обслуживать так много гостей.
— А кто поставлял оборудование?
— «Стресс-фри кейтеринг, лтд». — Я продиктовал ей телефон. Знал его на память.
На часах, сейчас стоявших на прикроватном столике, высветилось восемь ноль-ноль, и я подумал, что фургон от «Стресс-фри кейтеринг» подъезжает к главной трибуне, но никто его не встречает.
— Послушайте, прошу меня извинить, но мне пора на работу. Вы не возражаете?
— Пожалуй, что нет. Где-нибудь через час я приеду на ипподром, там и поговорим.
— Ипподром в Суффолке. Это ваша территория?
Вообще-то в Ньюмаркете два ипподрома: один — в Кембриджшире, другой в Суффолке, а граница между графствами проходит по Девилс-Дайк, между ними. Обед подавали в Суффолке, на Раули-Майл. Там же мне предстояло готовить ленч.
— Люди заболели в Кембридже, и это для меня главное. — Мне показалось, что я уловил в ее голосе нотки раздражения, но, возможно, ошибся. — Ответсвенность за гигиену общественного питания — это кошмар. Советы графств, районные советы, правление контроля пищевой продукции, у всех свои требования, а в итоге — полный бардак, — чувствовалось, что я наступил на больную мозоль. — Да ладно. Что вчера ели за обедом эти люди?
— Копченую рыбу, фаршированные куриные грудки и крем-брюле.
— Может, дело в курятине, — предположила она.
— Я знаю, как готовить курицу, доложу я вам. И при заражении сальмонеллой симптомы отравления так быстро не проявляются.
— А что случилось с остатками еды? — спросила Анджела Милн.
— Не знаю. И не думаю, что много осталось. Мои сотрудники — стая волков, когда дело доходит до остатков. Сметают все, что найдут на кухне. А не поеденное гостями отправляется в контейнер, от содержимого которого избавляется «Стресс-фри».