Нож и топор Четверть первая Разбойник
Шрифт:
Внезапно шагах в десяти мелькнула какая-то серая тень. Я привстал и поудобнее перехватил топор. Анри тоже что-то заметил и наложил стрелу на тетиву. Тень распрямилась и в освещённом лунным светом силуэте, мы узнали Сильвио. Уже не скрываясь, он подошёл к нам. Ловок шельмец! А ведь мог при желании совсем незамеченным подобраться.
— Всё идёт по плану. У вас как? — бывший лесничий казался спокойным, как будто собирался дойти до ближайшего кабака пива попить.
— Все на месте. Когда начнём?
— А прямо сейчас и начнём. Нечего утра дожидаться. Глядишь, кто из деревни вернётся, — Сильвио подёргал длинный ус, чего раньше я за ним не замечал. Может тоже же волнуется?
Сзади кто-то едва слышно выдохнул проклятие. Кто именно я не расслышал, да оно и не важно. Сильвио сделал вид, что ничего не расслышал. Он скинул плащ и положил на него свой лук. Кинжал и меч оставил на поясе. После этого забрал у Молота котомку, набитую пучками трав и растворился в придорожных кустах. Эльф, да и только. Может, и не врёт, что в Южном Гарте разведчиком был?
Ну всё, сейчас начнётся. Интересно один-то он как управится?
Зря я сомневался в его способностях. Кто-нибудь из нас только был бы обузой. Прошло совсем немного времени, прежде чем я заметил, как Сильвио выскользнул из-за стены казармы, на ходу кидая какие-то предметы, оставляющие за собой дымный след, во двор гарнизона. А потом он метнулся к нам. Глядя на стремительный бег Сильвио, сложно было поверить, что он разменял пятый десяток лет. Он всем нам мог фору дать.
Ждали его, уже построившись в заранее оговоренном порядке. Я — слева на обочине. Лаз и Карл, вооружённые окованными железом дубинками, на другой стороне. Ученик кузнеца, неразлучный со своим молотом, и Том расположились посреди дороги. Стрелки — сзади, а слева от меня оставалось свободное место для Сильвио.
Лесничий уже добежал до нас и подхватил лук, когда распахнулась узкая калитка в частоколе гарнизона, рядом с воротами, и оттуда вместе с клубами дыма выпал человек.
— Не стрелять! — рявкнул Сильвио, наложил стрелу на тетиву и замер. От дыма, которым пропахла его одежда, у меня сразу же потекли слёзы.
Следом за первым из калитки выбежал второй солдат, который через пару шагов упал на колени. Его вырвало. Мгновеньем спустя из расползающегося облака дыма выскочили ещё двое. Ни оружия, ни доспехов у них я не заметил. Лесничий одним плавным движением поднял лук и спустил тетиву. Остальные последовали его примеру. В цель попал только Сильвио: стоящий на коленях солдат начал заваливаться на бок, в агонии схватившись за древко, торчащее меж рёбер. Стрела Анри пришпилила рубаху другого солдата к гарнизонным воротам, заставив шарахнуться в сторону ещё одного служивого, выскочившего со двора. Мгновеньем спустя несколько стрел вонзились в его грудь и солдат, широко раскинув руки, рухнул на землю.
А вот дальше весь план полетел коту под хвост. Ворота гарнизона широко распахнулись и оттуда вскочил десяток бойцов. Они кашляли и спотыкались, но все были при оружии, а некоторые успели надеть кольчуги и кирасы. Солдаты что-то неразборчиво заорали и бросились к нам.
Время стало двигаться рывками. Раз: стрела попадает молодому парню в лицо. Он несётся, зажимая рану рукой, но уже через миг падает под ноги бегущих следом. Два: стрела отскакивает от кирасы седого здоровяка, надетой прямо на голое тело. Три: кто-то падает, пронзённый двумя стрелами — братья-близнецы выбрали одну цель. В такт рывкам времени по ушам бил многоголосый вопль, в котором перемешивались ругательства, проклятия и лишённые смысла дикие крики.
Щёлк! Арбалетный болт, пробив кирасу, отбрасывает старого десятника в дорожную пыль. Вместе с этим щелчком время для меня вернулось к своему обычному бегу. Я рванул внезапно показавшийся узким ворот рубахи и сделал пару пробных взмахов топором.
Солдаты бы нас смяли. Не числом, их оставалось не больше десяти, а выучкой. Но когда до нас оставалось шагов тридцать, ударили лучники, скрывавшиеся на вершине холма. Почти все стрелы нашли свою цель, в свете луны на дороге заблестели чёрные лужи крови. Казалось, что солдатам конец, но новых выстрелов не последовало. Что там с ними?!
Гадать что случилось, было некогда — солдаты уже добежали до нас. Сильвио отбросил лук в сторону. Взял в левую руку меч, а в правую кинжал. Краем глаза я заметил, что Анри тоже обнажил клинок. Он-то куда лезет? С ножами управляется превосходно, но меч?!
Первый противник решил не мудрствовать и разрубить меня напополам ударом «бастарда» сверху вниз. Ухватившись обеими руками за рукоять меча, он резко повёл клинок вниз. Покрепче взявшись за топорище и сделав шаг вперед, я подставил под опускающееся лезвие обух. Клинок, выбив искры, с лязгом отскочил в сторону. Столкновение болью отдалось в кистях, но мне удалось левой рукой двинуть топорище вперёд. Удар пришёлся в низ живота солдата, который на моё счастье не успел надеть доспехи. Парень меч не выпустил, но рухнул на колени, и мне удалось с размаху опустить лезвие топора ему на ключицу.
Топор застрял крепко: и выдернуть его удалось только со второй попытки, что чуть не стоило мне жизни. Но подскочивший алебардщик запнулся об обрубок куста. Остриё алебарды только разорвало рукав куртки, а повторить выпад солдат не успел: Сильвио воткнул ему в подмышку кинжал и тут же бросился на помощь Анри, который отражал атаки сразу двух мечников.
Радоваться передышке было некогда: перескочив через труп, на меня кинулся еще один солдат. Этот был вооружён длинной саблей и к тому же успел натянуть короткую пластинчатую кольчугу. Похоже, десятник. Уклонившись от замаха топором, он как-то по-хитрому взмахнул своим клинком. Я отпрыгнул назад, но недостаточно быстро: правую часть лица обожгла острая боль, из глаз брызнули слёзы. Следующий выпад должен был быть смертельным, но мой замах вслепую случайно зацепил запястье десятника. Времени, пока он перехватывал саблю в левую руку, мне хватило для нового взмаха. Видимо левой рукой десятник владел хуже, чем левой — клинок сначала скользнул по стальным заклёпкам на куртке и лишь потом царапнул ребра. Но мой удар оказался точнее, и лезвие топора вонзилось в висок солдата.
Опершись на топор, я выпрямился, и провёл рукой по щеке, по которой текло что-то тёплое. Голову пронзила резкая боль. Ладонь казалась в свете луны черной. Кровь. Шаг в сторону дороги исчерпал остаток сил. Туман в голове сгустился, звуки схватки стали стремительно удаляться, а подогнувшиеся колени опустили меня на землю.
От забытья меня пробудил холод земли и вспышка боли в рассечённом боку. Кто-то пытался вытащить меня из канавы, куда я скатился.
— Фу, живой, чертяка.
Анри.
По ушам ударил чей-то полный боли крик, перешедший в протяжные стоны. Потом сознание замутилось. Я снова очнулся уже у каких-то мешков. Вой, то захлёбываясь, то переходя в глухой стон, резко бил по нервам.
— Да добейте его уже, — пробормотал я остановившемуся рядом Гору. Рубаха у него была разорвана, а из-под повязки на левой кисти медленно сочилась кровь.
— Это Том. Брюхо ему пропороли, — Гор тяжело опустился рядом со мной.
— Мать твою. Как он?
— Не жилец.
— Остальные что? — я потрогал лицо рукой: кровь уже запеклась. — И сколько я без сознания валялся?