Нож Возмездия
Шрифт:
В этой «аудитории» я не стал слушать лектора. Просто закрыл глаза и впал в дремоту. Из полусонного состояния меня вывел звонок полевого телефона. Прапорщик взял трубку и стал внимательно слушать, по всей видимости распоряжение своего командира. Положив трубку полевого телефона объявил «резервистам», что лекция закончена, а вместе с ней и учения. Всем необходимо сдать обмундирование и снаряжение, после чего все получат отмеченные повестки и военные билеты. По завершении всех этих процедур, арендованные автобусы отвезут мобилизованных резервистов в город.
Сдача солдатского обмундирования и снаряжения проходила раза в три-четыре быстрее, чем выдача. Часам к трём дня большинство резервистов, в том числе и я, держали в руках свои военные билеты и отмеченные повестки. Не став дожидаться заказанных автобусов, я вышел на дорогу и пешком направился в сторону остановки рейсового автобуса. Где-то через час уже был дома.
Так я первый раз очутился на военной «переподготовке». На работе предоставил повестку из военкомата и рассказал начальству, как проходили военные сборы. Моему начальству не понравились такие внезапные учения и через «первый» отдел оформили мне бронь от таких учений. Наша организация имела полувоенный статус и предусматривалась бронь от призывов на военную переподготовку для своих сотрудников. В дальнейшем, конечно, меня ещё не раз вызывали по повестке в военкомат, но это уже были мелкие вопросы, связанные с учётом, которые решались в течении нескольких
17 апреля 2021 год
Песцы
Недавно был с женой в гостях у родственников и как-то там разговор зашёл о меховых шапках, шубах из песцов, норок, ондатр и других меховых братьев наших меньших. Вспомнился наш любимый Советский Союз, славившийся своими меховыми изделиями. Шёл весьма мирный разговор на меховую тему о том, какие с этим «мягким золотом» в Союзе были проблемы. Кто-то рассказывал, как он разводил нутрий, кто-то кроликов, а кто-то вспомнил про песцов. И тут один из мужиков в нашей компании вдруг нахмурился и с каким-то злом произнёс: «Да меня этим песцам чуть не скормили!» Разговор о меховой индустрии Советского Союза моментально затих, и все присутствующие вопросительно уставились на него. «Ну, Толян, расскажи, что у тебя такое случилось, что ты изменился так в лице», попросили участвовавшие в разговоре мужики. Толян вначале отнекивался, мол, вспоминать не то, что неприятно, а жутко. Но мужики всё-таки уговорили и Толян начал свой рассказ.
– Вы же помните, как во времена перестройки, при Горбачёве, всё стало в дефиците, особенно продукты питания, - начал своё повествование Толян, - ввели карточную систему, в магазинах – пустые полки. Получил я как-то свои талоны на водку. Простоял в магазине за получением двух бутылок водки в очереди около часа, сами помните те времена. А потом решил заглянут к своим друзьям, семейной паре, с которыми дружил ещё по молодости. Жили они в посёлке «Дружба», который находился под Алма-Атой с западной стороны. Мой магазин, где я отоваривал талоны, находился на самой западной окраине города в микрорайонах, как раз недалеко от посёлка. Минут десять пешком и я у них дома. Посидели мы хорошо, я одну свою бутылку водки на стол выставил, Витёк из своих запасов достал. Короче, хорошо мы приняли. Однако я находился в здравом уме и твёрдо стоял на ногах. Дело было зимой, декабрь, кажется, на улице темно и время уже около десяти вечера. Засобирался я домой, пока ещё автобусы ходили. Вышел на центральную улицу посёлка и направился к остановке автобуса, да только автобус мне задними фонарями помигал и уехал. Я прикинул, что следующий автобус будет не раньше, чем через полчаса, а то и больше времени пройдёт. Решил пройти пешком до следующей дороги, по которой ходили автобусы другого маршрута. Километра два, надо было пройти. Думал, может такси поймаю, и пошёл по обочине центральной улицы посёлка. Машины проезжают, но никто не останавливается. Я уже без надежды иду, не оборачиваюсь на звуки подъезжающих сзади машин, благо до следующей остановки другого маршрута автобуса осталось совсем немного. Вдруг слышу, останавливается возле меня какая-то машина. Вначале даже в темноте не разобрал какая. Открывается окно с переднего пассажирского сидения и мужской голос произносит: «Садись, мужик, в машину, до остановки подвезём». Внутренний голос прошептал, что-то здесь не так. В машине уже сидят трое, с чего бы это такая доброта с подвозом до остановки? «Нет, - отвечаю, - благодарю, до остановки метров 200, как-нибудь доберусь. Спасибо, конечно, за предложение подвезти, да я собственно говоря, уже и пришёл». Так разговариваем, я иду по обочине, а машина рядом со мной медленно едет. «Садись, тебе говорю, - уже угрожающе прошептали из открытого окна, - чего ты по морозу топаешь один ночью, - ласково продолжил всё тот же голос». Я было шагнул к машине, для меня даже задняя дверка приоткрылась, и тут будто кто-то в ухо мне прокричал: «Беги и не оглядывайся!» Разворачиваюсь и ходу от дороги в сторону жилых домов. «Стой! Гад! Стой!» - раздался крик из машины. Этот крик не то, что хмель окончательно из головы выбил, а придал мне такое ускорение, что я, скорее всего, на стометровку мировой рекорд установил, и это при том, что был в зимней одежде! Бегу, а сам лихорадочно соображаю, куда бежать и где спрятаться. До жилых домов метров 50 ещё бежать. Если до подъездов жилых домов добегу, там в подъезде меня и кончат. Вряд ли кто из жильцов поспешит мне на помощь. Тут, как на грех, на моём пути мусорные баки стоят, штук пять-шесть. Я парочку баков опрокинул, как бы под ноги моим преследователям, а сам «рыбкой» нырнул гору бумаги и картона. Видимо кто-то мебель купил и весь этот обёрточный материал возле баков кучей пристроил. Лежу картонками и бумагой прикрытый, не шевелюсь. Слышу, подбегают двое и давай в мусорных баках шарить. «Блин, не пойму, куда мужик делся? – один из преследователей спрашивает другого, - видел же, что он сюда, к мусорным бакам бежал!» «Вон там, за опрокинутыми баками посмотри, может за ними спрятался!» «Да нет тут никого! Как сквозь землю провалился!» «А может и правда, сквозь землю провалился. Ты посмотри, там случайно открытого канализационного люка нет?» Слушаю я их разговор, а у самого зуб на зуб не попадает, и от страха, и от холода. «Нет тут никаких люков. Наверно, всё-таки, в какой-то подъезд успел забежать. А там, кто его знает, может к себе домой забежал, может ещё к кому. Не найдём мы его, да и шум поднимать не стоит. Всех переполошим, а дело не сделаем. Ладно пошли отсюда, что поделать, не поймали!» «Не поймали, не поймали, - проскрипел голос второго преследователя, - а чем я сегодня песцов кормить буду? Поймали бы этого мужика, глядишь дня на три кормёшки песцам бы хватило! В магазинах ничего не купишь, голяк, а песцов кормить надо, а то подохнут!» Слышу, подались они в сторону своей машины. Что-то там возле машины ещё немного поспорили и минут через пять укатили. А я лежу в куче картонок и бумаги, боюсь выбираться из-под мусора. Пролежал, наверно, ещё полчаса, задубел окончательно. Пока лежал ещё раз услышал знакомый звук работающего мотора. Машина остановилась, минут пять постояла напротив мусорных баков, и поехала вниз по центральной улице посёлка. Видимо доехали они до следующей дороги, где рейсовые автобусы ходят, развернулись и опять к мусорным бакам вернулись, посмотреть, не появился ли где-нибудь я. Но никого не обнаружив, подались ловить какого-нибудь ещё запоздалого путника. Вот так, я чуть не стал кормом для песцов. Конечно, я на следующий же день в местное отделение милиции заявился и рассказал всю историю, приключившуюся со мной вчерашним вечером. Вначале меня и слушать никто не захотел, тогда я попросил бумагу и написал заявление, где описал произошедшее событие. Заявление зарегистрировал, как положено и уехал. Через месяц меня вызвали по повестке в это отделение милиции. По всей видимости нормальный следователь попался, а может в том районе уже были случаи исчезновения людей. К моему заявлению отнеслись серьёзно. Выявили на окраине села ферму по разведению песцов. В те времена началось кооперативное движение. Вот и это был какой-то кооператив по разведению песцов, в котором состояло семь членов кооператива. Всех их арестовали. При обыске, за забором самодельной фермы на пустыре, нашли захоронение человеческих костей.
28.01.2022 год
Медведь-разбойник
По молодости пришлось много ходить по горам Северного-Тянь-Шаня. Да это и не удивительно, ведь родился и вырос у подножья гор Заилийского Ала-Тау, в городе Алма-Ате. Ещё в детстве собирались компаниями и ходили в горы за цветами, кислицей, ревенем, бояркой, барбарисом. Ходили слухи, что в наших горах водятся медведи, снежные барсы. Но мальчишками мы ходили, в основном, по предгорьям, где такие серьёзные звери не обитали. Время шло, подрос, увлёкся горным туризмом, закончил Республиканскую школу инструкторов горного туризма под руководством Зимина Виктора Матвеевича и старшего инструктора областного совета по туризму Степановой Веры Ивановны. Успешно прошёл стажировку на турбазе «Озеро Иссык» и проработал на этой турбазе два летних сезона в 1967-68-х годах инструктором по туризму. Водил группы туристов по всем имеющимся маршрутам на этой турбазе, но с медведями и снежными барсами встречаться не приходилось. Даже их следов нигде и никогда не видел.
Наступило лето 1972 года. Я уже набрался опыта, в качестве инструктора по туризму, и решил немного подработать во время очередного трудового отпуска на турбазе «Горельник». Не то, чтобы я нуждался в деньгах, хотя и это не мешало, а просто захотелось опять окунуться в атмосферу турбазовской суеты, сходить в походы. В тот год старшим инструктором турбазы был Лысенко Борис Константинович, мой старый приятель ещё по секциям туризма Медицинского института и Алматинского кинотехникума, где он руководил этими секциями. Он искренне обрадовался моему решению поработать на турбазе, поскольку остро ощущался дефицит инструкторов. Буквально через день я уже повёл группу школьников по маршруту. Маршрут был лёгкий. Необходимо было преодолеть два невысоких перевала и выйти к реке Левый Талгар. В верховьях ущелья организовать базовый лагерь, а уж из этого лагеря каждый день проводить радиальные выходы по окрестностям Левого Талгара. Поход был рассчитан на 7 ночёвок, 6 из которых мы должны быть в Левом Талгаре и одну ночёвку сделать по пути на турбазу «Горельник».
Заезд школьников-туристов получился большой, 80 человек. Старший инструктор турбазы назначил меня первым инструктором на весь этот школьный заезд, также определил вторым инструктором Тома Вилкаса, приехавшего из Литвы, и прикрепили к нам всего одного стажёра. Мы с Томом разделили весь заезд на две группы по 40 человек. Стажёр был прикреплён к Вилкасу в помощь. Вот так мы всю эту ораву в 80 человек и повели на маршрут. Забегая вперёд, скажу, что в этот раз ничего экстраординарного не было. Спокойно привели всех школьников на знакомую хорошую лесную поляну, там организовали прекрасную стоянку и занимались с туристами всё время похода. Водили по боковым ущельям в радиальные выходы, вечерами устраивали какие-то игры, песни под гитару у костра. Ночи были лунные, а погода стояла отличная.
Однако с одной школьницей пришлось повозится. Как потом оказалось, она страдала лунатизмом. Ночи с полной Луной, по всей видимости, каким-то образом влияли на её психику. Девочке было лет 14. После того, как она засыпала, а Луна поднималась над ущельем и ярко светила, она начинала метаться в сонном состоянии, кричать про какие-то камни, обвалы и порывалась выскочить из палатки и куда-то бежать. Кое-как её удавалось успокоить, а на утро, когда её спрашивали, что с ней такое происходило ночью, она ничего не помнила. Потом мы приноровились и заставляли её спать в дневное время, а ночью, чтобы она лишний раз никого не тревожила, оставляли дежурить возле костра. Не одну, конечно. Всегда у неё была компания на ночь из двух-трёх человек. Уже потом, в конце похода я как-то с ней разговорился и узнал, что она с четырёх лет воспитывалась в детском доме. Её родители были геологами и погибли в горах. Попали под камнепад. Она была вместе с ними. Родители прикрыли её своими телами, а маленькая девочка отделалась незначительными ушибами. По всей видимости этот детский стресс в её сознании всё ещё присутствовал. В остальном поход прошёл замечательно и всем школьникам очень понравился.
По возвращению на турбазу с маршрута, старший инструктор предоставил мне два дня отдыха. Я съездил домой и через двое суток вернулся. К этому времени на турбазу заехала новая группа школьников-туристов. Где-то произошла накладка и заезд получился в полтора раза больше, чем планировалось. Но путёвки были распределены, и турбаза должна была принять эту большую партию туристов. Когда я поднялся на турбазу, заезд уже распределили между инструктором Петей Белоусовым и стажёром-новичком, только окончившего Республиканскую школу инструкторов, и направленного на стажировку на турбазу «Горельник». Они начали заниматься с этим большим заездом школьников. Надо было провести небольшой медицинский осмотр, получить туристическое снаряжение для похода, продукты питания и провести прочие организационно-подготовительные мероприятия.
С места в карьер, весь этот заезд вместе с инструктором Белоусовым и стажёром повесили на меня. На инструкторском совете я хотел было возразить, что это будет слишком большая группа из более чем 110-ти человек всего на двух инструкторов и одного стажёра. Но Лысенко Борис просто попросил меня войти в положение, поскольку других свободных инструкторов в данный момент на турбазе не было. Сославшись на то, что маршрут несложный. К тому же я только что провёл почти столько же школьников по этому маршруту. Ну, тут немного больше. Однако Петя и стажёр уже поработали с этим большим заездом и мне осталось не так много пред походной суеты. Белоусов со стажёром разбили весь заезд на три группы: две по 40 человек и третья всего из 28 школьников-туристов, оставили для меня. Но в общем и в целом я должен был нести ответственность за весь этот большой заезд. Заниматься группой из 28 человек предполагалось во время движения по маршруту и во время стоянки в базовом лагере. Конечно же, снаряжение и продукты питания были поделены между группами. Во время похода и нахождения в лагере питание в каждой группе было своё.