Ножи Императора
Шрифт:
Он отступил назад и подождал, пока информатор заговорит, но Эксцингус просто уставился на него, моргая глазами, полными ненависти.
– И теперь, я полагаю, ты задаешься вопросом, может ли все стать намного хуже. К сожалению, я боюсь, что ответ на этот пока не решенный вопрос будет, безусловно, положительным.
Сенатор Сигилис вышел в свой сад в час, назначенный ему Скавром, не имея представления о том, что ему делать дальше, когда трибун предложил ему бежать из Рима, поглядывая в звездное небо, Ранее этим же днем он попрощался с последним из своих помощников, и выдав каждому из своих рабов документ о вольном освобождении, которое было засвидетельствовано судьей настолько известным, что никому и в голову не пришло бы оспаривать их свободу в его отсутствие. Поблагодарив своего дворецкого за преданную службу и вручив ему более чем щедрый кошелек с деньгами в качестве награды за его преданность, сенатор отправил его восвояси с наказом затеряться в той части города, где его вряд ли обнаружат в ходе поисков тех членов дома, которые были близки с хозяином.
– За мной скоро придут люди, возможно, сегодня вечером, и если случайно они не найдут меня здесь, они, естественно, обратятся к тем из моих работников, кто может что-то знать о моем местонахождении. И я боюсь, что никакие отрицания не притупят их готовность усердно докопаться до истины, так что твой уход из этой жизни может быть сопряжен со значительным дискомфортом.
Ошеломленный слуга удивил его, обняв, прежде чем отвернуться.
– Прощайте, сенатор, пусть Меркурий ускорит ваш полет. А теперь я должен передать вам сообщение, которое трибун Скавр оставил мне для этого момента. Трибун хочет, чтобы вы вышли в свой сад, когда взойдет луна, и прислушались, не позовет ли вас какой-то мужчина.
Сидя на своем обычном месте в кольце деревьев, окружавших обеденную зону в саду, он ждал с терпением своих лет, размышляя о событиях, которые привели его к неминуемому позору и перспективе казни, задаваясь вопросом, сможет ли он иронично принять надвигающийся момент смерти, когда будет схвачен убийцами императора.
– Се-на-тор! Сенатор Сигилис!
Зов был таким тихим, что его почти не было слышно, и на мгновение Сигилис подумал, что его перенапряженное воображение создало этот звук из ничего, пока он не повторился. Встав, он медленно направился к тому месту, откуда, как ему показалось, донесся звук. А затем, с резкостью, которая заставила его сделать шаг назад, от мрака отделилась фигура, казалось, возникшая из самой земли. Схватившись за амулет, подаренный ему женой десятилетия назад для придания силы, он обрел голос и пронзительным шепотом спросил:
– Кто ты такой?
Ответом, вызвавшим у него беспокойство, был смех, приземленный смешок человека, который слишком много повидал в жизни, чтобы воспринимать многое всерьез.
– Кто я такой? Прежде всего, я устал, сенатор, и хочу оказаться подальше отсюда. Вот, наденьте это.
– Сигилис автоматически протянул руку, чтобы взять одежду, которую ему протянули, и поджал губы, коснувшись грубой ткани, и неизвестный мужчина из тени снова заговорил тем же веселым тоном. - Да, господин, она грубая, и если бы было светло, вы бы увидели, что она даже грязная. И пропахла потом. Снимите же эту прекрасную тунику и оставьте ее здесь, чтобы люди, охотящиеся за вами, нашли ее завтра, а!
Сигилис разделся и натянул на себя грубую одежду, как ему было велено.
– И что теперь, незнакомец, теперь я выгляжу и пахну как рабочий человек?
– Сейчас? Следуйте за мной, господин. И я не незнакомец . Меня зовут Авидус. Я был у вас здесь на днях, оценивал этот прекрасный сад.
Таинственная фигура отвернулась, сделала несколько шагов, прежде чем, казалось, буквально растворилась в земле, и пока Сигилис колебался, пытаясь справиться со своим страхом перед неизвестным, тот снова позвал его приглушенным голосом.
– Так идемте же, господин! Еще несколько шагов! Эй, вы, передайте мне лампу!
Сенатор медленно шагнул вперед, его глаза расширились, когда лампа осветила объект его очевидного спасения.
– А-а!. Понятно.
Почти через час после того, как его отец перепрыгнул через садовую ограду в сад центуриона нетерпеливый Гай услышал голоса с другой стороны улицы. Садовая калитка открылась, позволив одинокой фигуре выйти на темную улицу неуверенными шагами человека, которого вытолкнули наружу. Он остановился, быстрыми, отрывистыми движениями оглядываясь по сторонам, держа что-то в руках, как будто ему не хотелось это отпускать.
– Эй, Эксцингус!
Крадущаяся фигура будто испугавшись шепота ребенка отступила с чем-то, тревожно похожим на приглушенное всхлипывание. Гай поднялся из своего укрытия и быстрыми шагами пересек дорогу, в то время как информатор в явном ужасе попятился, все еще держа в руках то, что он так не хотел выпускать.
– Что это у тебя за...
Вопрос мальчишки застрял у него в горле, когда он уставился на круглый предмет в руках своего работодателя, потрясенно качая головой и не веря своим глазам, и потянулся, чтобы вытащить нож из-за пояса информатора. Эксцингус, рот которого был туго заткнут кляпом, отчаянно замотал головой, когда мальчишка с криком ярости занес клинок над его головой.
– Ты, ублюдок!
Он пырнул ножом шатающегося информатора, снова, подняв клинок над головой, готовый нанести еще один удар, забрызгав улицу кровью. Эксцингус пошатнулся, его крик боли был приглушен кляпом, он увернулся от удара, стремительно отступив в сторону, прежде чем броситься наутек с отчаянной скоростью человека, который знал, что стоит перед лицом своей смерти. Гай побежал за ним, держа нож наготове для нового удара, его детский голос перешел в пронзительный вопль ярости.
– Вернись, ублюдок! Вернись и посмотри мне в лицо!
На следующее утро Марк открыл дверь в ответ на настойчивый стук и обнаружил четверку мужчин в преторианской форме, ожидающих в маленьком саду, причем на голове первого из них был надет шлем центуриона с плюмажем.
– Марк Трибул Корв?
Он кивнул, рассматривая их лица по очереди, пока не нашел человека, который прошлым вечером проткнул копьем шею Горация.
– Вы должны отправиться с нами… - Говоривший какое-то мгновение спокойно смотрел на него.
– По приказу императора.
Скавр встал рядом со своим центурионом.
– Я полагаю, это приглашение также требует и моего присутствия?
– Единственным ответом был невозмутимый кивок.
– Очень хорошо, в таком случае я предлагаю вам пойти вместе?
Двое мужчин спускались с холма к Большому Цирку и раскинувшимся дворцам Палатина в молчании, их эскорт игнорировал любопытные взгляды пешеходов, которые охотно расступались с их пути, когда видели мрачные лица солдат и сверкающие наконечники копий.