Ну уж нет, Грейнджер!
Шрифт:
— Гермиона, ешь быстрее! Где ты витаешь вообще? — громкий возглас Падмы и пощелкивание пальцев перед лицом отвлекли девушку от недетских фантазий, после чего она сбивчиво пробормотала:
— А?! Ничего… я просто задумалась.
Падма только сузила глаза и улыбнулась, глядя на розовеющие щеки подруги.
— И что же за мысли тебя беспокоят, раз ты, медленно, но верно, превращаешься в спелый помидорчик, а?
Гермиона покраснела еще больше. Она не знала, говорить Падме или нет о причине ее тревог, но подумав, что подруга может еще и помочь,
— И ты думаешь именно о Малфое, верно? — смеясь, сказала Патил.
— Да. Именно о нем я и думаю. Постоянно… — Гермиона насупилась и ненадолго замолчала, но потом плотину снова прорвало:
— Я вообще себя не понимаю! Рон меня ненавидит, Гарри хоть и не проклинает, но при Роне даже попыток подойти не делает, никто из моих друзей, кроме тебя, не поддерживают меня с этой беременностью… — заметив скептический взгляд подруги, исправилась, — ну ладно, остальные пока не знают о ней… Но! У меня куча проблем на работе, а меня, самую исполнительную во всем Министерстве, даже недоделанный отчет не волнует. У меня в голове сплошной Малфой! Как будто кто-то повесил там огромный мигающий транспарант с его фамилией!
— Тебе просто нужно его трахнуть, — Пожала плечами Падма, — и все наладится.
— Я знаю! — буквально прорычала в ответ Гермиона. — Но, видишь ли, его нет! Уже 21 день, как его нет!
— Тише-тише, милочка! Будет твой Малфой уже сегодня… Ты чего так разбушевалась? — Падма откровенно веселилась. — Я первый раз вижу от тебя такое бурное представление. Успокойся! А то сейчас все разгадают твой секрет: «Гермиона Грейнджер хочет под одеялко к Драко Малфою»…
— Отстань! Думаю, не одна я здесь хочу к нему под одеялко.
— Тут не поспоришь. Он чертовски сексуальный тип.
— Эй!
— Успокойся! Не нужен мне твой Малфой, меня вполне устраивает его друг…
— Тео?! — Гермиона удивленно похлопала ресничками, — когда это вы успели?
— Когда провожали вас к твоим родителям, — брюнетка немного засмущалась, когда тема перешла к ее личной жизни.
— Ого! Почему не говорила?
— Не знаю, как-то не до того было. Сначала ты в обмороки падаешь, потом муштруешь весь отдел, теперь вот вообще окунулась в свои фантазии…
— Да, ты права… И у вас все серьезно? — поинтересовалась Грейнджер.
— Мне с ним комфортно, но наши отношения мы не обсуждали. Зато говорили о тебе и его блондинистом друге. И я поняла, что он на первый шаг не осмелится, — девушка с укором посмотрела на подругу. — Ты его так запугала своим нежеланием его видеть, что он вряд ли рискнет к тебе приближаться без особой надобности. Ты вполне убедила его, что он — самое раздражающее существо на планете.
Гермиона нахмурилась.
— Неужели он так считает?
— Несомненно. Именно эти слова он и сказал Тео.
— Они меня обсуждали? — удивилась Гермиона.
Падма закатила глаза, и скептически
— Ну, конечно. С кем еще, кроме Тео, ему обсуждать ситуацию, кому плакать в жилетку, когда его обижает злая Грейнджер?
— Я что, правда так ужасно себя вела? — с надеждой на отрицательный ответ, спросила девушка.
— С ним — просто отвратительно! — Падма решила направить Гермиону на путь истинный, пристыдить и подтолкнуть к решительным действиям:
— Я просто поражаюсь, как он еще тебя терпит… успокаивает… защищает… заботится.
Гермиона даже не подозревала, насколько все серьезно. Оказывается, она та еще сучка. Конечно, чрезмерная опека по-прежнему раздражала. Но сейчас все виделось по-другому. Когда Малфой выпал из ее жизни на три недели, и единственное, что она от него получала — это вечерний пятиминутный разговор по каминной сети, где ее спрашивали о самочувствии и желали хороших снов, она поняла, насколько эта забота была приятна. Теперь ей было стыдно. Жутко стыдно…
Акт самобичевания неожиданно прервали. Возле столика девушек остановился весьма привлекательный мужчина лет тридцати и со смущенной улыбкой поинтересовался, можно ли ему присесть рядом.
— Конечно, мистер Саммерс! — ответила Гермиона коллеге из отдела регулирования магических популяций и убрала свою сумочку с соседнего стула.
— Ну что ж так официально! Можно просто Фил. — Смотрел он исключительно на мисс Грейнджер. Можно сказать, взгляда не сводил.
— Ну, ладно, Фил…
— Гермиона… Если честно, я не просто так подсел… — Он говорил неуверенно, то и дело запинаясь. Набравшись смелости, он все-таки выпалил:
— Я очень хотел пригласить Вас на ужин…
Гермиона подняла на него округлившиеся глаза:
— Вы приглашаете меня на свидание?
***
Драко вернулся домой. Наконец-то. За эти три недели Германия ему успела надоесть. А еще он скучал по матери, Тео, своему кабинету и своей квартире, скучал по Англии, ее туманам и переменчивой погоде. А особенно он скучал по переменчивой Грейнджер. Он даже не понял, как так вышло, что она вылезла на первый план. Конечно, всегда можно оправдаться тем, что она носит его ребенка, и именно поэтому он постоянно о ней вспоминает, но… Он думал о ней… часто… как о женщине. Во время командировки он частенько порывался связаться с ней, но останавливал себя, помня о том, что собирался дать ей возможность отдохнуть от него.
Сейчас он отсчитывал последние минуты, чтоб отправиться к Гермионе. Она скоро должна вернуться с работы. Ему снова хотелось оказаться в ее квартире и спорить о том, что было бы лучше ей одеться теплее или съесть что-то полезное. Она бы сопротивлялась и отнекивалась, но в конечном итоге все равно сдалась бы. А еще он снова хотел заснуть вместе с ней и не чувствовать себя таким одиноким.
В Германии он в полной мере ощутил, насколько ему хочется семьи. Он с нетерпением ждал рождения малыша, с удовольствием проводил вечера с Грейнджер. Он не был уверен, что Гермиона — это именно его женщина, но почему-то сейчас он хотел быть именно с ней. В поездке, за неимением других развлечений, он много думал о будущем, точнее сказать, об их будущем. Слова Уизли о том, что его ребенок будет бастардом прочно засели в его голове. Этого он допустить не мог. Его сын или дочь будет расти в полноценной семье. Осталось только Грейнджер уведомить.