Ну, здравствуй, муж!
Шрифт:
— К Саехиру Щедрому едут. Он отбор объявил, — раздался рядом скрежещущий голос. Александра обернулась и увидела старушку, чьи волосы, вопреки обычаям, коим следуют женщины в годах, не были собраны, а редкими космами рассыпались по плечам. Ветер теребил крученую прядь и кидал в лицо, но незнакомка этого будто не замечала — спокойно набивала трубку сушеной травой. — Вон та победит.
Костлявый палец указал на «невесту», активно жующую сочное яблоко. Даже отсюда было видно, как брызгается сок.
— Откуда вы знаете? — не то, чтобы Александру сжигало любопытство — невест местного царя она видела в первый и последний раз, и все они в своей непомерной полноте казались похожими, но категоричность тона старухи заинтересовала.
Та сунула мундштук в рот и активно задвигала губами, заставляя табак закуриться. Выпустив душистую струю дыма вверх, странно одетая женщина (а ее наряд трудно было назвать элегантным: многоцветье юбок спорило с красками гремящих при каждом движении бус) широко улыбнулась, явив пеньки пожелтевших зубов.
— Она больше всех весит. Посмотри, с каким трудом ступает ее каргур, а ведь погонщик тот еще дохляк. Саехир ее оценит.
Между тем претендентка на руку шамуйского царя, покончив с яблоками, взялась за куриную ногу. И если соперницы горстями бросали на головы собравшихся зрителей розовые лепестки, то для этой мир сузился до корзинки, стоящей у нее в ногах.
— Она же долго не проживет, — Саше было жаль юную девушку, которую раскормили до невероятных размеров.
— Зато сейчас она в цене. Уйдет одна, на смену придет другая. Саехир не будет долго горевать.
— Меня бы страшило такое будущее…
— Счастье, что не все мы ведаем дороги судьбы. Ступаем от точки до точки и не задумываемся, где оборвется многоточие. Ну все, последний каргур пошел. Вот эту невесту как раз и стоит пожалеть.
— Потому что она последняя?
— Нет, — старуха выбила прогоревший табак из трубки — время передышки закончилось, — потому что она умирает. Видишь синеву вокруг губ?
— Сердце?
— Ее отравили. Всюду свои игры.
В подтверждение слов старухи невеста повалилась на бок и закатила глаза. Ни дремлющий погонщик, ни расходящиеся по повозкам путники не обратили внимания на обмякшую вдруг фигуру.
— Подождите! — Саша беспомощно обернулась на удаляющуюся собеседницу. — Может быть, девушке можно помочь? Наверняка в караване есть лекарь.
— Ты сначала себе помоги, а душа этой уже пьет мертвую воду из колодца предков, — немного подумав, старуха добавила: — Никому не показывай свой дар, иначе и тебя ждет смерть.
— Дар? А какой у меня дар? — Александра, забыв об отравленной невесте, кинулась вслед за пророчицей, разглядевшей магию, о которой сама носительница ничего не знала.
— Не ходи в Агрид, — бросила старуха, забираясь в кибитку, где уже сидели ее спутники — все как на подбор черноглазые и черноволосые и в такой же разноцветной одежде.
— А… куда же мне тогда идти? — растерялась Саша, но ей не ответили. Смуглый мужчина с серьгой в ухе залихватски свистнул и стегнул кнутом лошадей. Повозка тронулась, подняв в воздух клубы пыли.
— Поостерегись! — Александру едва не сбила таратайка. Сидящий в ней парень белозубо улыбался. — Чего стоишь, разинув рот? Хочешь подвезу? — он придержал скакуна, рвущегося вдогонку за своими.
— А кто это был? — спросила Саша, отступая в сторону. Она провожала взглядом крытую телегу, увозящую старуху. И зачем вообще ее слушала? Зародила зерно сомнения и укатила, а ты теперь живи как хочешь.
— Разве ты не узнала Маниру, мать всех вуфян? Эх, девка, да за один ее совет коня с упряжью дают, а она просто так с тобой балакала.
— Да что балакала-то?! — «девка» едва не плакала. — В Агрид не ходи, там смерть? А куда идти-то?
— Живи своим умом, дура! — крикнули сзади, и Александре пришлось прыгать в канаву. Ее опять едва не задавили. Действительно, дура, стоит посреди дороги деревянным истуканом.
Когда пыль развеялась и все грохочущие повозки разъехались по четырем сторонам, а бывшая класиса наконец-то без риска для жизни выбралась из канавы, ее встретил упрекающий взгляд пса. Она совсем о нем забыла. А он нес службу, что было заметно по следу обуви на черном боку да разрезанной упряжи осла. Пока хозяйка глазела на толстушек, животину чуть не увели. А она даже не слышала лая.
«Чертовы трубы!»
Ночь застала путешественников на берегу реки. Саша развела костер, подвесила на треногу котелок, куда закинула пару картофелин и вяленое мясо, запасенные доброй Сесилией. В ожидании ужина обняла ноги и уставилась на прыгающее пламя. Холодом по спине прошлись тягостные воспоминания. Вот так же сидела она у костра с Даней, верным другом, погибшим по ее глупости. Александра застонала в голос, заставив всполошиться своего спутника. Барбос сел рядом и участливо заглянул в глаза.
— Рон! Славный ты пес! — она протянула руку и потрепала длинное ухо собаки. — А я плохая. Никогда, слышишь, никогда себе не прощу, что подставила Даньку. Тоже мне, спасительница! Привыкла, что девчонки с Земли мечтают домой вернуться. А тут… Может быть, у этой Марии на родине жизнь была несладкой, а в гареме и кормили, и поили. Ребеночка хаюрдагу родила бы и была бы тем счастлива…
Саша уткнулась лбом в колени, стыдясь злых слез.
Сейчас, когда Эльфийское княжество находилось в двух днях пути, и можно было не бояться, что тебя обнаружат и вновь превратят в рабыню, навалилась смертельная тоска. Ничего не исправить, ничего не изменить. И время вспять не повернуть.
Вода в котелке выкипела, поэтому мясо, подгоревшее с одного бока, досталось лишь псу. Сама Саша легла голодной. Да и не полез бы в горло кусок. Она долго всхлипывала во сне, скрутившись в повозке и прижав притихшую собаку к себе.
Гаррон тоже слышал последние слова вуфянки и теперь раздумывал, что бы они значили. Не он ли станет причиной смерти Шаши? Рано или поздно границу Агрида им придется перейти, не век же Цессиру-младшему оставаться в шкуре перекрашенной собаки? А значит, танцовщица обречена — еще не было случая, чтобы Манира ошибалась. Добровольно или силой, но носительница родового амулета будет доставлена в Агардар. Меняющие лики никогда не позволят, чтобы их строн затерялся где-то в эльфийских лесах.