Ну, здравствуй, муж!
Шрифт:
— У птенцов короля нет родины, мы там, куда нас пошлют. Но я не могу покинуть этот мир. За его пределами меня ждет немедленная смерть.
— Но почему же тогда не ставят подобные метки остальным рабам? Для хаюрдагов это было бы очень удобно… Ой, прости, милая, я интересуюсь из чистого любопытства. Я и сама когда-то была рабыней, но сумела выкупить себя.
— Это древняя магия, которая замешивается только на королевской крови. Она по капле отнимает у Хаюрба жизнь.
— Значит, ты особая?
— Выходит,
Глава 4. Подмена
«Интересно, как Сесилия выкупила себя из рабства? — Гаррон еще раз осмотрел мастерскую и остановил взгляд на хозяйке. — Без магии артефакт не создашь, а значит, я был прав, думая, что хозяйка агридка, причем из знатного рода. Но как она оказалась в Хаюрбате? Выкрали? Почему не всполошились родственники? И чем она могла откупиться? Кто из хаюрдагов позволил бы курочке, несущей золотые яйца, оказаться на свободе?»
Пес перестал пялиться на Сесилию, пытаясь отыскать в ней знакомые черты какого-нибудь царедворца. Артефакторша вполне могла быть бастардкой, коим строгий учет никогда не велся. Он сам совсем недавно узнал, что у отца на Земле росла внебрачная дочь Джулия.
«Росла, росла, да и выросла. До жены лорда Ханнора доросла. Эх, поскорей бы домой. Мы бы быстро выяснили, кто снабжает хаюрдагов его амулетами», — в том, что маг из рода Разрывающих пространство не виноват, Гаррон и на мгновение не сомневался.
— Давай начнем с твоего преображения. Даже если кто-нибудь нагрянет ко мне, он не должен догадываться, что ты Шаша. Скидывай платье. Оно слишком заметное.
— У меня других нет. Статус обязывал одеваться дорого.
— Я понимаю, — Сесилия поставила на стол железную чашу. Подхватила брошенный ворох одежды и, полив его черной маслянистой жидкостью, подпалила.
— Чтобы и следа не осталось, — в желании истребить доказательства существования попавшей в немилость танцовщицы, артефакторша совсем забыла о стоящей нагишом гостье. — Ах, да, на, прикройся! — она кинула первый попавшийся под руку отрез ткани. — Давай сюда браслеты. Кольца тоже. Все, что может тебя выдать.
Только теперь женщины столкнулись с проблемой странного амулета, который никак не хотел сниматься. Гаррон перестал дышать.
— Я уже пробовала, но цепочка все время путается в волосах, — пожаловалась Александра. Ее уши уже горели, шею густо покрыли красные пятна, а «собачий ошейник» ни в какую не снимался.
— Если бы побрякушка не выглядела так безобразно, я бы подумала, что это родовой амулет. Только строн невозможно снять с шеи. Причем для этого ты должна быть женой какого-нибудь лорда из Агрида.
Саша никогда не слышала о стронах, но холодок нехорошего предчувствия зародился где-то на кончиках пальцев и побежал вверх, пока не достиг громко бухающего сердца.
— Строн?
— Уф-ф-ф! — артефакторша едва не села мимо скамейки. Постучала ладонью по стулу, чтобы Саша примостилась рядом. — Объясни-ка мне, деточка, где ты его взяла?
— Кулончик был вот на этой собаке, — Александра ткнула пальцем в пса, который забился под стол.
— И ты просто так сняла «кулончик» и надела на себя?
— Сняла не я. Толстушка Зу сдернула цепочку с Рона, а потом два дня дула на ожог.
— Пресветлая дева! Это все-таки строн! Он обжигает или до одури пугает, но никогда не дается в руки женщины, не обладающего магией.
— Откуда во мне магия?! Я обыкновенная девчонка с Земли. Мой дедушка работал директором завода, а бабушка была учительницей. Родители врачи в корпусе мира, правда, я их почти не видела. Вечно в разъездах.
— Нет, милая. Ты самый настоящий маг. И строн тому доказательство.
— А может, это ваши амулеты «намагичили»? Или те, что дал король? У меня с собой как раз была пелена, останавливающая время, а в кармане тюбик с помадой, развязывающей хаюрдагам языки. В день, когда нашли собаку, я как раз готовилась к выступлению и была увешана артефактами с головы до ног, — увидев отрицательный жест, Саша прикусила губу. — Но сама по себе я ничего не умею! Я пустышка, и, если бы не иллюзии, у меня ничего не получалось бы.
— Я не знаю, что и подумать. Но, как мне кажется, в твоем роду все-таки был кто-то из Агрида. Может быть, не родители и не бабушка с дедушкой, а кто-то из далеких предков, а потому дар твой слишком слабый, но он у тебя есть. Иначе строн не признал бы тебя.
Саша побледнела.
— И что теперь будет? Мне с ним по жизни ходить? А вдруг объявится хозяин этой собаки и потребует вернуть ошейник?
— Не хочу тебя пугать, но твой «ошейник» настолько ценная вещь, что у хозяина есть только два пути снять его: сделать тебе сыночка, и тогда ты сможешь передать родовой амулет наследнику, или…
— Боже, а вдруг этот хозяин урод? Или немощный старик под тысячу лет? — поймав взгляд полный жалости, Шаша, почуяв неладное, поторопилась узнать, что еще ей уготовила судьба: — Какой, говорите, второй путь?
— Как бы выразиться помягче, милая? Короче, смерть венец всему. Она освобождает и от строна в том числе.
— М-м-моя смерть?
Сесилия удрученно кивнула.
— И как ты умудрилась вляпаться еще и в это?
— Я просто притягиваю несчастья. Может быть, в этом и есть мой дар…