Ну, здравствуй, жена!
Шрифт:
– Кхе-кхе! – Юля прокашлялась в кулак и противным голосом, весьма отдаленно похожим на мужской, прогнусавила: – Мне бы это… пару платьев для сестры…
Тиль закатила глаза.
«Пастух» для верности стукнул по карману, где тяжеловесно звякнули монеты, моментально меняя взгляд хозяйки на заинтересованный.
– В приданое? О, как раз мои мастерицы сшили вот это чудесное платье… – развернутая лицом к Юльке кукла посмотрела на нее нарисованными глазами. Ей явно не нравилось безвкусное платье, где тяжелая ткань соседствовала с легким кружевом. Хозяйка
– Не надо девочек. Сестра – мой близнец.
– Да?.. – взгляд пробежался по щуплой фигуре и пузырящимся на коленках штанах. – Может, тогда примерим на вас? Снимите с головы это безобразие…
Юлька вцепилась в шляпу, которую уже ухватили проворные пальцы модистки.
– Нет! Я против! И вообще, мне это платье не нравится!
Только тут хозяйка разглядела, что у ее покупателя на лице и на руках зеленые пятна от кремвиля.
– А! Так вы, должно быть, та самая… м-м-м… гостья из замка лорда Ханнора, – она отступила на шаг, и взгляд ее сделался беспокойным.
Тиль тронула Юльку за рукав.
– О тебе уже наслышаны. И сейчас ты показала себя во всей красе. Зачем было менять голос? И придумывать сестру-близнеца? Теперь не отпирайся. Иначе ничего не продадут. Сделают вид, что лавка закрывается.
– Да, я та самая «м-м-м» из замка лорда. И хотела бы купить два платья, – скосив глаза на печальную куклу, которая жаждала избавиться от безвкусного наряда, Юля добавила: – На каждый день. А это для меня слишком…
– Стремное? – шепнула Тиль. Она гордилась своей подопечной, которая не повелась на кричащую вещь. Леди Ханнор положено носить более элегантные вещи.
– …слишком навороченное. И кружева, и бархат. Мне бы чего попроще.
– Тогда вам не в мою лавку. Ступайте в самый конец улицы. Там продается простенькое. Для прислуги, – хозяйка была оскорблена, поэтому цедила слова. – А у меня только изысканные платья. Для невест и понимающих толк в моде. Сама леди Витро заказывает у меня наряды…
– Это та самая торговка зерном? – уточнила Юля, но неожиданно получила одновременно два убийственных выстрела глазами: от хозяйки салона и Тиль Грасси.
– Да как вы смеете? – взвизгнула женщина. – Слышала бы леди Витро!
– Молчи уже… – Тиль потянула Юльку к выходу.
– Да что я такого сказала? Она ведь на самом деле торгует зерном, я слышала…
– Вы… Вы сумасшедшая! Правду о вас говорят слуги из замка. Сидели бы уж под замком…
Юля оторвала от себя цепкие пальцы Тиль и решительно шагнула к хозяйке салона. И хоть женщина была на полголовы выше, она втянула разницу роста в плечи – настолько грозен был вид у ее посетительницы.
– Еще слово и я сожгу к чертям эту конуру!
Пламя на свечах, что горели под потолком на круглом ободе (похоже его сняли с пивной бочки), зашипело и дрогнуло. На хозяйку это подействовало лучше всяких слов. Она нырнула за прилавок и перестала дышать, в надежде, что безумная покупательница сочтет ее за мертвую и покинет лавку.
– Вы видели?! Класс! – воскликнула возбужденная Юлька, вывалившись с висящей на ее руке Тиль на улицу. – Кажется, у меня просыпается еще один дар! Я силой воли чуть не затушила все свечи! К какому роду такой дар относится? К Гасящим Взглядом? Огнеборцам?
Тень ущипнула Юлю за нос и тем заставила прийти в себя.
– Никаких Огнеборцев. Это я махнула подолом платья, чтобы спасти тебя. Пришлось чуть ли не выше головы его задрать. Видел бы нас мой внук, провалился бы сквозь землю.
У Юли загорелось лицо.
И вправду, чего это она сцепилась с той милой женщиной? Никогда никому не грубила, и на тебе. «Сожгу к чертям эту конуру».
– Ты куда? – Тиль не успела ухватить Юльку за локоть и теперь со страдальческим лицом наблюдала, как та вновь открывает двери лавки.
– Кхм-кхм… Есть кто?
В магазинчике было тихо. На Юлю с полок осуждающе пялились деревянные головы в шляпах, развешенные по стенам платья безжизненно опустили рукава. Словно после недавнего дебоша покупательницы стеснялись самих себя.
Юлька зашла за прилавок. Женщина лежала на животе, уткнув лицо в кусок ткани.
«Дебоширка» присела на корточки и осторожно тронула плечо хозяйки. Спина той тут же закаменела.
– Извините меня, – произнесла Юля как можно миролюбивее. – Я, честное слово, не хотела никого обидеть. Я из другого мира, поэтому плохо ориентируюсь в вашем политическом устройстве и моде. У нас нет милордов и носят совсем другие фасоны.
– То, что надето на тебе, трудно назвать фасоном, – не поднимая головы произнесла хозяйка лавки.
– Я согласна. Но ничего другого у меня нет. Поэтому я и пришла к вам. А потом вспылила. Меня все сторонятся, предлагают убиться. Смотрят как на прокаженную. А я… Я хочу просто жить. Носить красивые платья, удобные туфли. Не прятать под дурацкими шляпами лицо.
– Ну, с лицом, милочка, ничего не поделать, – женщина сноровисто поднялась. Отряхнула платье, которое, кстати, было премиленьким. Поправила выбившиеся локоны и… улыбнулась. – Над тобой, верно, люди Кулака подшутили? Ох, они такие забавники. Сына моего тоже так разыграли. Я ему чуть всю кожу не стерла, пытаясь от пятен избавить…
– Нет, никакого Кулака я не знаю. Я сама напилась этой сладенькой водички, а наутро вот…
– Надо было над бутылкой пошептать «Криб-круб», – засмеялась хозяйка. И смех ее был подобен перезвону колокольчиков. Юля тоже разулыбалась. И позволила снять с себя шляпу.
– Я не знала…
– Но и тогда я не советую тебе пить кремвиль, – хозяйка убрала волосы с Юлиного лба. Тепло заглянула ей в глаза и доверительно сообщила: – После заклинания он становится обжигающим. И очень крепким. Не зря ягоды кремвиля выращивают безумные маги.