Нулевое измерение
Шрифт:
– Людоеды, каннибалы, антропофаги... Ладно. Разберемся. А стрельнуть надо было, ты не сомневайся. Я должен быть уверен в оружии. Оно же не со склада - считай, что со свалки. Говоришь, надышаться можно, а мы без масок...
– Не боись. Здесь пока безопасно. Я скажу, когда. Видишь, приборчик?
– Он вынул из бокового кармана пластмассовую коробочку.
– Ух ты блин! Пора уже. Чуть не прозевали!
Они надели защиту и продолжили поиск. Пробирались по ходам, выхаживали по пещерам, помечая их предусмотрительно захваченным Жеником маркером - нитки давно закончились, и вдруг в одном закоулков Женик наткнулся на кинжал - близнец того, что Антон взял в мастерской у Володи. Неподалеку нашли ход с настом, истоптанным следами двух или трех человек. Масса стрелянных гильз. Свежие сколы
– Давай его! Так!
– Голос густой, низкий.
– Сляд, свяжись с постом. А они, придурки, возле озер ищут. Попался, приятель? Я не Дизель, у меня не уйдешь...
Слышно было, как запищала рация. Кто это? Явно не армейцы. Дежурный бы сообщил о близости патруля. И, самое главное, голоса были звонкие, не приглушенные масками. Антон снял пистолет с предохранителя, бесшумно скользнул к разветвлению, но выглядывать не стал, потому что, наверняка, они сейчас смотрят в лаз. Соображают, вдруг еще, кто есть. Пусть заговорят.
– А почему на "ты"?
– это Женик отвлекает. И хорошо держится: без испуга и с достоинством. Антон за него порадовался.
– Культурный, что ли? Да стой ты, сучонок, руки держи. Где оружие?
– Нет у меня оружия.
– А это что, огурчик порезать?
Звук удара. Пора. Выскользнул из лаза, пистолет на уровне глаз. Оценил обстановку. Двое. Так и есть - оба без масок. Ближе к нему - тощий, спиной стоит, его пока можно проигнорировать, стоит-то он хорошо, но не на месте: перекрывает детину, а тот уже дернулся. Молодец, быстро соображает. Стрелять собирается, и потому надо его рассосредоточить. Хорошо бы слегка продырявить, но он Женика как раз обыскивал и им сразу прикрылся... Осторожно надо. Аккуратненько. Вот так около уха. С притиром. Грохоту в туннелях от выстрела! Но он не растерялся, ответил, мерзавец, правда прицелиться ему было некогда, а он без этого не умеет. Да еще Женик на руке висит. И тощий ему тоже мешает. Стрелять особенно давать нельзя. Рикошеты! Попасть не попадет, а шальная пуля вполне может задеть. А чтобы не попал, следить надо за стволом, чтобы он не исчезал, чтобы отверстие не округлялось. Тощий сообразил, наконец, - секунды две соображал - повалился на землю. Здоровяк опять выстрелил, Антон даже не пошевелился, по лицу видно, когда спуск нажмет. Пацифист!
– вспомнилось любимое выражение капитана Конева. Он так мазил обзывал. И вообще тех, кто не соответствовал в его понимании требованиям, предъявляемым к будущему офицеру. С Жеником под мышкой этот дядька не боец. Может, конечно, отпустит, это самый лучший вариант. А, может, и не отпустит, тогда будет расстреливать обойму. А это 25 патронов-гвоздиков. "Беркут" все-таки. Может и за уступ отойти, а следом не сунешься, этот скелет за спиной останется. Он, вроде, и тихохонько лежит, по-хорошему бы пулю ему, но не та ситуация: не вражеская армия. Еще неизвестно, кто они вообще и за кого их с Жеником считают. Возможно, и на законном основании пули бросает этот рыжий. Хотя вряд ли. Повадка не та. Наглеет, он, однако, нельзя давать ему расслабиться. А вот тебе по шапочке. Поднимать будешь? Дернулся, занервничал. Потом вдруг пистолет Женику в голову упер.
– Бросай оружие,- прохрипел Антону, - до трех считаю.
Насмотрелся, дубина, боевиков. Сдался бы - живым остался. Антон не стал ждать, пока он сообразит присесть, чтобы полностью прикрыться Жеником. Метров
Женик, лишившись опоры, повалился на спину. Но тут же перекрутился, к мертвому на четвереньках подскочил, пистолет подобрал. Антон не мешал ему: пускай повоюет, он только опасался, не сильно ли возбужден, контролирует ли себя? А то начнет от избытка чувств пулять и по чужим, и по своим. Но нет. Снял с убитого ремень с кобурой, экипировался как положено: киногерой вестерна и все тут!
Антон поднял пинком пленного, поставил около стеночки, обыскал. Вынул из кобуры пистолет и запасную обойму. Потом подошел к его сотоварищу. Дырка во лбу, где и было заказано. Вернулся к Слядику.
– Да опусти грабли-то. Что ты, в самом деле? Война закончена. Мирные переговоры. Дружка как твоего звали?
– Какой он мне дружок... Бортник это. Бортников Федор Петрович, старший поста.
– Ясно. А тебя как зовут? Документы есть?
– Коля. Николай. Сляднев. Документы нам не положены.
– Вот объясни ты мне, Коля Сляднев, - сам я на Марсе нездешний и потому многого не понимаю, - что это вы за войска такие: камуфляж, оружие. А документов нет.
– Частная охрана.
– И что охраняете?
– Да, производство тут одно...
– Он замялся. Понятно было, что говорить ему об этом производстве было не положено. Но понимал, что говорить придется, и оттого маялся и переживал.
– Производство чего? Коля, ну что ж это я вынужден из тебя каждое слово как клещами тащить? Раз ты "язык", то просто обязан быть языкастым. Иначе, какой же ты язык? И зачем ты мне будешь такой нужен? Отправлю тебя к Федору Петровичу. Молчите там друг с другом...
– Застрелят они меня!
– затосковал тот.
– Интересный ты человек, Коля Сляднев. Я рядом, но, что я тебя застрелю, ты не боишься. А каких-то далеких "они" боишься. Опомнись! Чтобы до тебя добраться, им сначала надо меня застрелить, а это, спроси хоть у Федора Петровича, не так просто. Говори, не бойся.
– Стекло тут делают. Зомбяки, которые на озере живут, ну беглые из поселка, воду набирают в озере и марсам-водоносам передают. Они в цех приносят, а там другие ее по формам разливают. Когда вода застынет и в стекло превратится, третьи, ну, которые рукастые, стекло это гнут по шаблону, шлемы, там, бронещитки делают...
– Ну так пускай себе делают для родной армии. Чего ж тут скрывать? Святое дело.
– Не все для армии. Что-то втихаря на Землю отправляют. Заказчику. А кому - я не знаю.
– добавил он поспешно и посмотрел на Антона с тоскливой обреченностью.
– Заливаешь ты, какие это могут быть из стекла бронежилеты?
– схитрил Антон, готовя Слядика к главному вопросу.
– Ну, правда! Тоненькая пленочка, а пулю выдерживает. И наши многие носят. Пробовали, стреляли. Только жарко под ним. И говорят, что излучение какое-то...
– А цилиндрики тоже тут делают, Коля?
– Спросил вкрадчиво, негромко, но так поглядел в глаза, что Сляднев сжался. Некоторое время молчал. Потом ответил.
– Не знаю про цилиндрики.
– В расход, - коротко приказал Антон Женику и с удивлением увидел, что тот тут же встал и с готовностью передернул затвор пистолета. При этом один патрон выскочил наружу и упал на камни. Антон только головой покачал - вояка. Коля же сжался, дернул плечом. Женикова решимость на него подействовала.
– Я не видел. И не знаю про цилиндрики. Может, про батарейки? Про батарейки слышал.
– Затараторил он.
– Я спал, а старший караула с одним - оттуда - разговаривал. Я его видел раньше и знаю, что он из внутреннего караула. Они тихо говорили и сразу отошли, как только я зашевелился. Но я слышал, что они сказали 'батарейки' и 'домик'.
– Правильно сделал, что вспомнил. Отставить пока "в расход". Рассказывай, что знаешь.
– А что я знаю? Еще знаю, это потом ребята говорили, что делают такие батарейки, но тайно. И вывозят их на Землю не на телеге. На чем не знаю, но не на телеге. Может быть спецрейсом. Они ведь маленькие. В чемоданчике штук сто уместится.