Нулевой контракт
Шрифт:
— Слышь, пацаны, — к нам за стол со своим подносом брякнулся пухлый тип с круглым лицом и светлыми глазами навыкате. — Вы не выяснили, как ту насчет баб? Я Эрик, если чего!
Я хмыкнул — вот шустряк.
Эрик болтал без остановки, и вскоре мы узнали, что он финн — да уж, типичный — и что женщины у него не было уже два дня, и что они от него без ума, сами прыгают в койку, разве что друг друга не отпихивают.
— Быстрее едим! Быстрее! — напомнил о себе Цзянь. — Инструктаж через десять минут! Общее построение для всей роты!
Мы быстрее заработали вилками.
Через
— Равняйся! Смирно! — голос у комроты оказался мощный, не по комплекции. — Поздравляю вас! С сегодняшнего дня вы находитесь в распоряжении седьмого отдельного охранного батальона ЧВК «Земля», расквартированного на полигоне «Инферно»!
Ничего себе название! Зато понятно, что значит семерка на погонах.
— Где именно расположен полигон, знать вам не положено, — продолжил комроты. — Вопросы по этому поводу будут игнорироваться, так что любопытства прошу не проявлять. Скажу только, что воздух пригоден для дыхания, гравитация практически равна земной, и местные болезни вполне излечимы подручными средствами.
Я вспомнил плакаты «САМОПОМОЩЬ» в санчасти.
— Что именно мы охраняем — вам знать тоже не положено, вопросы по этому поводу будут игнорироваться. Ваша задача — обеспечивать безопасность полигона, действуя ручным оружием в рамках устава нашего ЧВК, который вы начнете изучать с завтрашнего дня.
Безопасность? Но от кого?
Стоявший позади меня Вася недоверчиво закряхтел — похоже, ему в голову пришел тот же самый вопрос.
Дальше комроты представился, сказал, что его зовут Нгуен, и назвал комвзводов. Нашим, третьим, оказался совсем юный на вид тип с красным, будто обожженным лицом, откликавшийся на Поля Жиру.
Француз? Бельгиец?
Да тут собрался настоящий интернационал… но мы друг друга отлично понимаем. Мысль об этом впервые пришла мне в голову и ударила с такой силой, что я буквально покачнулся.
Что? Как это возможно?
Комроты тем временем распинался, что употребление алкоголя и наркотических средств на территории полигона запрещено, что за первый раз штраф, за второй — разрыв контракта, что нахождение посторонних в транспортной зоне — а это еще что такое? — запрещено, что уход из зоны патрулирования запрещен, что в штабном корпусе есть магазин, где можно за вычеты купить и еду, и промтовары, и что там же имеется зона сенсорного облегчения, где совершенно бесплатно можно снять сексуальное напряжение, вот только записываться надо заранее.
Так что фиг Эрику, а не женщины.
— Вопросы не предусмотрены. Дальнейший инструктаж проведут командиры взводов, — на этом комроты свою официальную речь закончил.
— Вольно, — негромко сказал, подойдя к нам, то ли француз, то ли бельгиец Поль. — Вопросы сможете задать мне. Но потом. И лучше не задавать. Все равно мало на что отвечу.
Вблизи стало ясно, что он не так уж и молод, и что лицо у него явно обожжено, давно и основательно.
—
Любопытных не нашлось, скорее всего потому, что спросить хотелось слишком о многом, и каждый, даже Эрик «Язык-Без-Костей» и Джавал «Пальцы Веером» понимали, что для разговоров найдется более удобное время. Первое солнце укатилось к горизонту, второе, красное, забралось в зенит, но света оно давало меньше, и небо чуть пригасло.
Поль отвел нас в оружейку, где каждому из бойцов выдали по АК-74, бронику, каске, разгрузке и небольшому, но плотно набитому рюкзаку.
— Термос! — комвзвода вытащил названный предмет из кармана. — Всегда наполненный. Всегда. Да, мы далеко не уходим от водокачки, — живительную влагу качала конструкция из толстых труб, которую я увидел рядом с плацем, — но это пустыня, и она безжалостна.
Еще в рюкзаке обнаружился фонарик, противогаз, и плотная накидка, что-то среднее между буркой и плащ-палаткой.
— Разрешите обратиться, — начал Вася. — А зачем нам эти предметы?
У меня вопросы были те же самые.
— Не разрешаю, — отрезал Поль. — Расскажу, но потом. Сейчас время получать машины, — он глянул на часы, украшавшие жилистое запястье.
Огромный гараж прятался за казармами, впритык к внешней ограде, внутри пахло бензином и машинным маслом. Рядками стояли пикапы с лавками в кузовах, выпирали увеличенные под пустыню колеса; а в стороне под тентами прятались еще какие-то машины, много крупнее, наверняка бронетранспортеры или БМП.
— Обычные патрули движутся по отделениям, три машины, — сообщил комвзвода. — Сегодня у нас учебный, едем все вместе. Распределяйтесь.
Я попал в один пикап с Ингваром, Сычом, Васей, порадовался, что Цзянь едет не с нами, и с неудовольствием посмотрел на белесый затылок усевшегося за руль Эрика.
— Ух, погоняем! — заявил тот, поворачивая ключ зажигания.
Мотор заурчал мягко, словно довольный жизнью кот.
— В колонну за мной! — подал команду комотделения.
Машина двинулась, я ухватился за борт, и мы выехали за пределы ангара, под сиреневое вечернее небо. В лицо ударил горячий ветер из недр пустыни, один из парней напротив, которого я не знал, цапнул едва не слетевшую с головы кепку, и от души матюкнулся.
— Ты русский? — спросил я.
— Ага, Колян, — отозвался он, щуря серые глаза на загорелом лице. — Псков, десантура. Ты откуда?
Я назвался, и он уважительно покачал головой — мы конечно, не «никто, кроме нас», но тоже не лаптем щи хлебаем.
Потом стало не до разговоров, наш пикап через ворота во внутренней ограде въехал собственно на полигон. Асфальт остался позади, под колесами оказался «маршрут патрулирования», то есть вусмерть разбитая колея в слежавшемся буром песке, и машину принялось немилосердно трясти.