Нумизмат
Шрифт:
Сергей уже откровенно, всем телом дёрнулся, стремясь вырваться, но только до мяса сорвал кожу с запястьев, не почувствовав при этом боли. Чувство страха заглушило все. Сзади вскрикнула Марина, послышался басистый голос Саныча:
— Да не дёргайся ты, а то ещё ударю!
Гнедой усмехнулся, поднял баллонный ключ….
Опустить его он не успел. Грохнул выстрел, пламя блеснуло в каких-то трех метрах от главаря бандитов, и пуля отбросила его далеко назад, в колючие кусты шиповника. Саныч, все-таки ударивший брыкающуюся девчонку, среагировал мгновенно. Отпустив ноги девушки, он выдернул из кармана пистолет и трижды выстрелил в сторону вспышки. Но стрелявшего там уже не было. Сгустившаяся темнота позволила ему незамеченным быстро переместиться в сторону. Снова блеснуло пламя, первая пуля попала Санычу в плечо, его развернуло, а вторая пуля разнесла ему затылок.
Третий из бандитов, Шкаф, наблюдал за происходящим с открытым ртом. Лишь когда окровавленный Саныч приземлился у самых его ног, он понял, что происходит, и с рёвом ужаса кинулся бежать. Он выскочил из леса, недалеко уже была бежевая «шестёрка» с немало удивлённым Тухлым: раньше в своих делах они не применяли оружия, а тут столько выстрелов… Шкаф пробежал метров пять, потом из леса снова блеснуло пламя, и он упал лицом вниз в заполненный водой кювет. Шофёр «шестёрки» понял все и, резко сорвавшись с места, вскоре скрылся за ближайшим пригорком.
События развивались неожиданно и быстро, так что оба приговорённых к смерти не сразу поняли, что небо послало им избавление. Марина по-прежнему всхлипывала, когда острый нож перерезал верёвки, ноги её подогнулись, и девушка сползла по дереву вниз. В таком положении её и нашёл Сергей. У него ноги были как ватные, из души словно вынули её большую часть, и парень, опустившись рядом с женой, слабым жестом обнял её за плечи.
Тем временем человек, принёсший им освобождение, занимался достаточно своеобразным делом. Он потрошил карманы покойников. Больше всего его интересовало при этом даже не наличие денег, а оружие. Пистолет Саныча он с сожалением откинул в сторону, это оказался «ТТ». Зато у Гнедого в кармане обнаружился «Макаров», из которого незнакомец позаимствовал лишь обойму. Ликвидировал он у покойного и небольшой запас денег, после чего обратился к супругам:
— Уезжать надо вам. А то вдруг этот с подмогой приедет. Куда направляетесь?
— В Москву, — тихо отозвался Сергей. Он быстрее своей подруги приходил в себя.
— Мне бы тоже надо в столицу, — вздохнул незнакомец. Ночь, окончательно победившая скудный осенний день, скрывала черты его лица.
— Давайте с нами, — предложил Сергей.
— Может, вернёмся домой? — робко спросила Марина.
— Нет.
— А как же с этими… — она протянула руку в сторону трупов, но Сергей отрицательно покачал головой.
— Нет. Никакой милиции. Ты что! Нас же ещё и засадят! По судам затаскают, помнишь, как Мишку, брательника твоего?
— Да, это они могут, уж поверьте мне, — согласился незнакомец. — Давайте так, вы меня довозите до Москвы, я за это вас охраняю.
— Идёт, — согласился Сергей, поднимаясь с земли и помогая встать жене.
— Надо уезжать отсюда, а то действительно как бы ещё кто не пожаловал.
Они прошли к «газели», по очереди покосившись в сторону темневшего бесформенной кучей тела Шкафа. Тот лежал, уронив голову в лужу, и, если не обладал жабрами, давно был мёртв.
Лишь очутившись в кабине машины и включив свет, супруги Козловы увидели лицо своего спасителя, и оба на мгновение обмерли. Это лицо им целую неделю показывали по телевизору, всячески призывая к бдительности и осторожности.
«Час от часу не легче», — промелькнуло в голове у Сергея. Марина же просто не смогла вымолвить ни слова.
Они увидели и узнали «свечинского маньяка» Михаила Силина.
13. ПЛЕЧЕМ К ПЛЕЧУ С МАНЬЯКОМ.
Это выражение лиц своих «крестников» озадачило Нумизмата. Он провёл рукой по густой щетине и спросил:
— Что, зарос жутко?
— Да нет, — пробормотал Сергей. Он первый оправился от нового удара судьбы и плавно тронул «газель» с места.
— Ну, а что же вы так меня разглядывали? — полюбопытствовал Силин.
— Да вашу фотографию каждый вечер по телевизору показывают, — пояснил шофёр. Марина с ужасом смотрела на него, ничего не понимая в действиях мужа.
— А, вот оно что. Даже так. И что они про меня наговорили?
— Ну… — Сергей немного замялся. — Что маньяк, убиваете всех подряд…
Силин засмеялся. Этот смех словно отодвинул Марину от него, она почти упала на рулевое колесо. Сергей выговорил ей:
— Марин, ну что ты так наваливаешься, мне же вести машину трудно.
Отсмеявшись, Михаил сказал:
— Забавно. А они не говорили, кого именно я убивал?
— Да нет, про троих милиционеров шла речь, и все.
— А остальные были вот такие же, как те, в лесу. Все началось с того, что украли мою коллекцию…
Коротко, минут за десять, Силин рассказал свою одиссею. Умолчал только про Жучкова, Нину, милиционеров в поезде вывел пособниками бандитов. Закончил он своё повествование такой тирадой:
— Вам бояться нечего. Вы ничего плохого мне не сделали.
В молчании они проехали минут пять, потом Сергей сказал Силину:
— Сейчас будет пост ГАИ, нас могут остановить. Может, сядете в кузов?
— Хорошо, — легко согласился Нумизмат, и, уже открыв дверцу, спросил дрогнувшим голосом: — Скажите, у вас хлеба не найдётся?
Марина торопливо нашарила сумку с продуктами, вытащила хлеб, оторвала кусок жареной курицы, протянула термос с кофе. По тому, как жадно заблестели глаза Нумизмата, затряслись его руки, принимающие пищу, она поняла, насколько он голоден. Как ни странно, но это немного успокоило девушку. На минуту она забыла о том, что этот человек жуткий убийца, как говорил толстый дядя в милицейской форме с телеэкрана — маньяк. Перед ней был голодный, жалкий человек.
Есть Силин начал ещё у машины, дожидаясь, пока Сергей переставит ящики так, чтобы он мог пролезть поближе к кабине и подальше от глаз потенциальных проверяющих.
— Если что, стукнешь мне, — сказал Михаил, давясь пищей, и полез в фургон.
По сравнению с кабиной в кузове, крытом брезентом, было не так тепло, но Силину после таёжных ночёвок условия показались райскими. С утробным рычанием он за считанные минуты справился с едой, напился кофе, минуя промежуточную стадию в виде стаканчика. Пища показалась ему невероятно вкусной, словно раньше он не ел ничего подобного.