Нумизмат
Шрифт:
— Трошки потише можно? — взмолился из своего угла Мирон. — Брехун ты, Шпон. За таку малость не вбивают, бригадыр верно гуторит.
Голоса смолкли, вскоре раздался чей-то храп, а Силин не мог сделать последний шаг и войти в дверь. Его словно кипятком ошпарило.
«Как он догадался? — размышлял Нумизмат. — Пока его никто не слушает, но он опасен. Не дай Боже ему удастся встретиться со следователем или с теми парнями из охраны.»
Силин вышел во двор и пробыл там примерно с полчаса. Вернувшись в спальню, он завалился на свой матрас и почти мгновенно
6. МИНУС ОДИН.
Следующий день начался, как обычно, с подъёма в шесть под нестройный мат и порцию сгоняющего сон чифиря. Отбытие компании на работу по энтузиазму было похоже скорее на проводы бедного покойника. Силин снова трудился на чердаке, время от времени поглядывая из окна на двор, словно ожидая чего-то. Прошёл завтрак. Утро, медленно набирая силу, плавно перетекало в хлопотный день. Часов в десять утра во двор въехали две машины: приземистая «вольво» и микроавтобус «фольксваген». Человек, сидевший за рулём шведского авто, оказался Силину хорошо знакомым: тот самый седоватый начальник охраны мадам Балашовой. Действия остальных четырех парней в зеленой форме с шевронами «секьюрити» на руках показались Нумизмату непонятными. Спустившись вниз якобы за гвоздями, Михаил спросил возившегося с плинтусами Сергунчика:
— Это что за гвардейцы?
Тот выглянул наружу и охотно пояснил:
— А, это… Служба безопасности. Проверяют, не засунули ли мы чего под обои.
Без сухопарой «мадам» начальник охраны чувствовал себя более раскованно и беспечно. Сунув руки в карманы брюк и насвистывая под нос что-то фривольное, он неторопливо поднимался на крыльцо вслед за своими орлами. Один из «секьюрити» вёл на поводке небольшую лохматую собачонку, по виду типичного «двор-терьера».
— А собака им зачем? — снова спросил Силин Сергунчика.
— Она взрывчатку ищет. Уникальный, говорят, пёс. Все что угодно вынюхивает — хоть тротил, хоть пластит!
— А по виду не скажешь, дворняга и дворняга.
Они все встретились на лестнице: поднимающийся со второго этажа на третий Силин, главный телохранитель мадам, и вынырнувший откуда-то из глубин дома Паршин.
— О, какие люди! — с улыбкой поприветствовал седоватый озабоченного прораба. — Вы ещё не в психушке и даже ещё не пробовали вешаться?
— Валерий Николаевич, ну зачем вы в прошлый раз так жестоко? Я думал, мадам меня испепелит взглядом, — укоризненно сказал Паршин, пожимая седому руку.
— Ладно тебе, Петро, шуток не понимаешь. У тебя все нормально?
— Да, — кивнул головой прораб, но тут взгляд его упал на поднимающегося вверх Силина. — Вот только нового рабочего принял.
— А, этого? Мы его ещё прошлый раз проверяли, все чисто. Ну как, в срок уложитесь?
— Не знаю. Сегодня должны с бассейном разделаться, гора с плеч, а там уже все по мелочам…
Их разговор прервал короткий, отчаянный крик, донёсшийся с улицы. Оба переглянулись и бегом рванулись вниз по лестнице. Выскочив на крыльцо, они увидели жуткую картину: Шпон сидел рядом с бетономешалкой, привалившись к её станине спиной. Взгляд его был обращён на крыльцо, Паршину показалось, что на лице парня застыла гримаса суровой строгости, а правая, свободная рука равномерно поднималась и опускалась в такт ритмично подвывающему двигателю.
На секунду Паршин и охранник застыли на месте, потом бросились вперёд, к фонтану, но тут двигатель умолк, и одновременно завалилось назад и упало на землю тело Шпона. Из-за вагончика показался бригадир с побелевшим, перекошенным лицом. Именно он догадался отключить на щите рубильник.
Через пару минут вокруг лежавшего на земле тела собралась вся бригада. Шпон ещё дышал, судорожно, толчками, но склонившийся над ним начальник охраны отрицательно покачал головой:
— Нет, у него уже рот почернел, бесполезно.
— Как бесполезно? — опешил Паршин. — Ты что говоришь, Николаич? Скорую надо!
— Зачем скорую, грузите мне в машину.
Наблюдая, как тело черноглазого парня осторожно кладут на заднее сиденье, он негромко сказал прорабу:
— Не жилец он, видел я уже таких, поверь мне.
Паршин уехал вместе с седым, бригада ещё с полчаса топталась около бетономешалки, обсуждая все происшедшее. Только Силин, рыжий и Мирон понимали, что произошло. Остальные были уверены, что Шпон выкарабкается.
— Не, при мне раз двоих убило, но их сразу, махом! А Шпон-то дышал, хорошо дышал, — поделился опытом Сергунчик.
— В землю его надо было закопать. Верный метод, проверенный.
— Да ерунда все это! В землю его всегда успеют закопать.
— Ничего не ерунда!…
Бестолковые разговоры прервал мрачный Шалим:
— Хорош базарить, давайте по местам!
— Раствор нужен, — напомнил ему не менее сумрачный Мирон.
Бригадир заглянул в жерло бетономешалки.
— Забирайте, должно хватить.
Подставили носилки, перевернули бетономешалку жерлом вниз. Шалим отвёрткой-индикатором включил двигатель. Тот снова странно взревел, рыжий дотронулся отвёрткой до станины, к которой и притянуло Шпона. Силин даже издалека увидел, как на ручке индикатора вспыхнул свет. Бригадир от души выругался. Его можно было понять. Именно он числился в бригаде электриком и отвечал за безопасность всех механизмов.
Начальник охраны и Паршин прибыли уже в обед. Седоватый, а Силин к этому времени узнал его фамилию — Киреев, сразу пошёл к своим подчинённым, давно отработавшим на объекте, а прораб медленным шагом направился к вагончику строителей.
— Ну что, как там Пашка? — добродушно спросил Сергунчик, отламывая полбатона хлеба.
— Умер ваш Пашка, ещё по дороге.
Силин заметил, что рыжий и Мирон ждали этого, для всех остальных новость стала потрясением.
— Как же так, он же дышал? — растерянно развёл руками Ренат.
— Дышать-то дышал, да только мозг уже все, погиб. — После этих слов
Паршин обратился к уткнувшемуся в свою тарелку бригадиру: — Почему бетономешалка не была заземлена?
— Будто сам не знаешь почему, — вполголоса огрызнулся Шалим. — Спешка. Все быстрей, быстрей!