Нутро любого человека
Шрифт:
Когда мы уходили, я сказал Вандерполу: „Ну и выпивоха, прелесть что такое“. „А на меня он произвел впечатление очень достойного человека“, — ответил Вандерпол. Мне почему-то кажется, что для работы в разведке Вандерпол не годится. Мы возвратились в наш убогий отель, называющийся, естественно, „Лондонским пансионатом“, — другого найти не удалось, — и Вандерпол завалился в постель, сказав, что у него, похоже, начинается инфлюэнца.
У Вандерпола температура. Этим вечером был на приеме в посольстве и познакомился с человеком по фамилии Экклз [113] , который,
113
Дэвид Экклз, в ту пору временно откомандированный в Лиссабон Министерством экономической войны.
114
Серый кардинал ( франц.) — Прим. пер.
115
22 июня капитулировала Франция. Теперь Британия стояла против сил Оси в одиночку.
Только что заглянул к Вандерполу, чтобы рассказать о новейшем развитии событий. Тот разозлился и запретил мне идти на виллу. Я сказал, что подобного рода приказы мне вправе отдавать только Годфри. Написал Фрейе о том, что мне предстоит отобедать с Дэвидом и Уоллис. Будет о чем рассказать.
Чтобы попасть на виллу Герцога — „Бока-до-Инферно“, — нужно доехать до самой западной точки Европы, во всяком случае, такой она кажется. Герцог живет в большом, покрытом красной штукатуркой доме, стоящем на скальном мысу в окружении сосен. Дальше мыса — только Атлантический океан. Мы миновали Белем и Эсториль и берегом покатили к Кашкаишу. Пока мы к нему приближались (город раскинулся на горе над виллой), нас дважды останавливала полиция. Охраняют их явно хорошо. При подъезде к воротам Экклз напомнил мне, что с Герцогом вполне можно общаться, что называется, „без галстуков“, но Герцогиня не должна получить ничего, кроме улыбки и рукопожатия. И ни в коем случае не следует называть ее „королевским высочеством“. Я сказал, что понял.
Вилла — большая, удобная, с плавательным бассейном — стоит за высокой каменной стеной. Рикардо Эспирито Санто и его жена Мари встретили нас на террасе, сюда же нам принесли напитки. Здесь уже находилась еще она супружеская чета по фамилии Ассека. Стали ждать. И ждали, и ждали. Множество украдкой бросаемых друг на друга взглядов, Мари Эспирито Санто то и дело выходила пошептаться со слугами, но вот наконец герцог и герцогиня Виндзорские появились из своей комнаты.
Первые впечатления. Оба одеты безукоризненно. Герцог похож на миниатюрную американскую кинозвезду — стройный, щеголеватый, светлые с проседью волосы зачесаны назад, великолепно скроенный смокинг, сигарета, небрежно зажатая в пальцах. Герцогиня, которой, должно быть, уже за сорок, столь же миниатюрна. Прекрасно подобранная пара фарфоровых статуэток. Так и хочется поставить их на каминную полку. Я на голову выше обоих. Герцогиня густо накрашена, увешана драгоценностями. У нее невыразительное, похожее на маску лицо и довольно крупная родинка на подбородке. Когда настал мой черед, Экклз представил меня и упомянул о Биаррице.
— Мы встречались на поле для гольфа, сэр.
— Так вы играете в гольф? Слава Богу, — он повернулся к Герцогине. — Дорогая, мистер… э-э… этот милый человек был в 34-м в Биаррице. Ты помнишь то лето? Весело было, правда?
— Обожаю Биарриц, — отозвалась она.
— Я тоже, — сказал я. — На самом деле, я думаю…
— И он играет в гольф, — сказал Герцог.
— Дэвид, нельзя так перебивать. Мистер… мистер?
— Маунтстюарт.
— Мистер Маунтстюарт собирался сказать нечто очаровательное о Биаррице.
Тут нас прервали и провели в столовую. Я сидел между синьорой Ассека и Мари Эспирито Санто (довольно привлекательной на холодноватый, жесткий пошиб, присущий некоторым богатым европейкам). Синьора Ассека разговаривала на испанском и ломаном французском. У Мари Э. С. беглый английский. Экклз с Герцогиней много смеялись, похоже, им было очень весело. Я все время думал: запомни это как следует, Логан, — герцог и герцогиня Виндзорские, прекрасный дом у моря, постоянно сменяющие один другого слуги, хорошие еда и вино. В мире идет война.
Когда мы откланивались, Герцог подошел ко мне и спросил, не найдется ли у меня завтра после полудня время, чтобы заглянуть в Гольф-клуб Эсториля. Я ответил, что найдется, большое спасибо, и т. д. Он немного помедлил около меня, и я сказал, что приятно видеть его в такой хорошей форме, особенно после эпического путешествия через всю Европу. Он помрачнел, поморщился и понизил голос: „Я здесь практически в заключении, — сказал он. — Одни преграды со всех сторон и куча волокиты“. Я выразил ему сочувствие, и мы договорились встретиться завтра в клубе в 3 часа дня.
По пути в Лиссабон, я рассказал о нашей договоренности Экклзу, похоже, она его озадачила. Он подумал немного и произнес: „Я буду признателен вам, Логан, если вы станете оповещать меня обо всем, что уходит в ОМР“. Конечно, сказал я и добавил: „Вы не знаете, где бы я мог разжиться комплектом клюшек для гольфа?“.
Правительство Его величества снабдило меня новым комплектом клюшек, что очень мило с его (их?) стороны, и оснащенный таким образом, я отправился на игру в Гольф-клуб Эсториля. Герцог, Эспирито Санто и еще один мужчина по имени Брито-и-Кунья появились с получасовым опозданием — в сопровождении дюжины португальских детективов. Герцог сказал, что предпочитает играть со мной, двумя мячами, и настоял, чтобы двое других начали игру первыми. День стоял теплый, с моря дул легкий бриз. Поле пропеклось от зноя, трава выгорела до серовато-белесого цвета. От первого моего удара мяч поскакал по фервею, как если б тот был бетонным, и улетел на 300 ярдов. Однако площадки вокруг лунок были спрыснуты водой и игра на них шла легко, пусть и быстро.
Герцог прошел двенадцать препятствий, играл он расчетливо, не рискуя. На третьем „ти“ мы остановились, чтобы выкурить по сигарете; Эспирито Санто и Кунья продолжали игру. Я уронил мой мяч на землю, звук получился, как от удара стеклянного шарика об асфальт. „Говорят, так выглядит гольф в тропиках“, — сказал я.
— Что ж, скоро мне представится возможность это проверить, — мрачно сказал Герцог.
— Не понимаю, сэр.
— Они отсылают меня на Багамы. Буду там губернатором.
— Багамы? Там, должно быть, чудесно.
— Вы не думаете, что то же самое они говорили Наполеону, выпроваживая его на Святую Елену?
Настроение у Герцога было скверное, но в гольф он играл хорошо, — а я старался не лишать его приобретенного им в начале игры преимущества в две лунки. По мере того, как положение Герцога в игре улучшалось, поднималось и его настроение, да и играл он уже с меньшей осторожностью. Я чувствовал, что возможность поговорить с соотечественником, да к тому же игроком в гольф, приносит ему облегчение.