Нужным быть кому-то
Шрифт:
– Что ты смотришь, вызывай милицию!
– визжала девица на замершего Лерочку.
Вот и пригодились Вале навыки борьбы. Одним скользящим движением она оказалась возле визжащей девицы и, схватив её за волосы, намотав их на кулак, потащила к двери. Открыв - выпнула ту на площадку и, повернувшись к мужу, сказала, поддергивая рукава:
– Две минуты прошли!
– И увидела, как здоровый, раздобревший мужик испугался. Подняв обе руки вверх, он успокаивающе забормотал:
– Иду, иду, без рук, только без
– уж очень он берег свою смазливую рожу.
Боязливо проскочив возле Вали, он в дверях получил-таки пинок под зад для ускорения и, вывалившись на площадку, заорал:
– Шлюха, дрянь подзаборная!
А вот тут настал сольный выход Клары. Распахнув дверь, она величественно осмотрела голых любовников и выдала:
– Какая мерзость! Хамство и распущенность!! Анна Петровна!
– крикнула она консьержке.
– Пришлите сюда охрану, тут такое непотребство, чужие, голые. Фу!
Снизу торопливо поднимались два охранника, дежурившие на входе и, не слушая воплей Лерочки, что он здесь живет, повели их вниз.
Клара позвонила Вале в дверь.
– Девочка, ты как?
– и увидела, что девочка еле сдерживается, чтобы не засмеяться.
– Нор... маль...
– Валя засмеялась, за ней Клара, и обе долго не могли успокоиться.
Снизу позвонила консьержка:
– Валентина Ильинична, может, Вы какую одежду им отдадите, нельзя их долго на посту отставлять, или милицию вызвать?
– А, да, там же только полотенце... хи-хи.. сейчас.
Собрали с Кларой раскиданные в порыве страсти вещички, Валя отцепила свои ключи от связки мужа и спустившись вместе с Кларой вниз, швырнула пакет к ногам заметно сбледнувшего мужа.
– Вещи остальные через день будут на выходе! Анна Петровна! Передайте по смене - этого человека не пускать, он здесь не прописан, я очень надеюсь, что его никто сюда не пустит. Чао, Лерочка!!
– Валя, Валя... Это недоразумение...
– начал бормотать муж, а девица зло выкрикнула:
– Ты же сам говорил, что она деревенщина бесплодная!
Охранник крепко взял её за руку:
– Пройдемте, здесь живут серьезные люди, ваши истерики им слушать ни к чему! И вы, гражданин, не стойте, на выход, на выход...
А потом был долгий, выматывающий душу развод, Лерочка юлил, хитрил, выворачивался как уж, даже на суде умудрился предъявить претензии к Вале, что она не все вещи отдала ему - какие-то кружки и заварочный чайник, и рубашку, подаренную родителями лет пятнадцать назад.
Судья - женщина, развела их после этого мгновенно, вот и уехала Валя в Каменку.
Часа в три секретарь Ивана Игнатьевича была сильна удивлена: в приемную, постучав, вошел Лёха, обычно расхристаный и взъерошенный, сейчас был полной противоположностью себе - причесанные волосы, аккуратно одетый и очень вежливый(! ) мальчик спросил:
– Катерина
Та, подбирая отвисшую челюсть, удивленно сказала:
: -Сейчас узнаю.
Зайдя к Ивану в кабинет, она как-то удивленно сказала:
– Иван Игнатьич, внук просит принять его.
– Прямо и просит? Небось, как всегда: Дед тут, я к нему?
– Именно что просит, введя меня в ступор.
– Даже так?
– хмыкнул дед.
– Давай!
Внук удивил с порога:
– Дед у меня к тебе серьезный разговор. Мужской!
– Чё и истерить не будешь?
– Не!
– Садись, будем разговаривать!
Тот сел. Поёрзал немного и сказал:
– Мне надо, чтобы ты меня с детками отпустил на выходные в деревню Каменку. Подожди, - он остановил деда, - не, одни мы не поедем, ты ж Палычу доверяешь, вот опусти с ним? У меня появился настоящий друг, мне с ней интересно и смешно. Ты подумай. И разреши, детям тоже польза, и там есть куры, ласточки и кот. А ещё там речка есть и ... как это... а, красивая природа. Я буду ждать твое решение, сёдня вторник, давай до пятницы реши, а? Хочется же.
Дед ухмыльнулся: - Что я с этого буду иметь?
Внук почесал в затылке:
– Ну... это... не буду говорить гадости и, - он тяжело вздохнул, - с домомучительницей буду послушным... до пятницы...
– Иди сюда, - дед протянул руку.
Внук вложил свою тощщую ручонку, пожали руки, и дед внезапно притянул его к себе и обнял... мальчишка послушно прильнул к нему, потом дед, тяжело вздохнув, сказал:
– Я решу! Леш, я очень плохой дед?
– Ты?
– внук опять почесал макушку, - не, только такой... каменный.
– Ладно, Леш, иди, у меня дела.
– Пока!
И выйдя в приёмную удивился вслух:
– Чё-то меня сегодня обнимают все, и не день рожденья ведь?
Опять поблагодарил Катерину и вприпрыжку побежал к компьютерщикам.
Дед же в волненьи заходил по кабинету, так его и застали Палыч с Максом.
– Иван Игнатьич, приветствую!
– молодое талантливое дарование как всегда вырядился эпатажно.
– Макс, Макс, ты как мой Лешка одеваешься. Только тот в восемь лет в знак протеста. А ты чего как, прости, петух гамбургский?
– Э, Иван Игнатьич, - нисколько не обижаясь, сказал Макс, - скучным и важным, как, например, Вы, я еще успею побыть, а вот как Лешка.... Уже поезд уходит, так почему бы нет, если душа молодая?
Макс встряхнул головой, и всякие мелкие колокольчики-бубенчики, вплетенные в его тонкие косички, звякнули,
– Меня на фирме кличут 'Павлин-мавлин', а я и не против. Так что тут у вас за дело ко мне?
– Выслушав, коротко сказал:
– Фигня вопрос! Пока время есть с вашими айтишниками перетру кой чего. А, Лёха, между прочим, крутой пацан!