Няка
Шрифт:
– Восстанавливающий напиток? – Криворучко нехотя поднялась с табурета. – А как это?
– Кто ж тебя замуж возьмет, недотепа? На две части свежесваренного кофе отмеряешь часть коньяку. Хочешь сказать, в доме нет коньяка? Ну, это уж твое небрежное отношение к своим обязанностям. И оно, безусловно, отразится на определении долей наследования…
Этого было достаточно, чтобы Криворучко засобиралась в магазин.
– Да ладно, ладно, – милостиво остановила ее Зина, когда та уже открывала дверь. – Так и быть, обойдусь без коньяка. Быстро свари мне кофе и настрогай
– Покрошить печенья? Полить сгущенкой? Посыпать шоколадной стружкой? – распиналась Оксана.
– Увы, красава, только гольные фрукты. Дуракаваляние закончилось. Мне необходимо сесть на жесткую диету, – и Зина загадочно улыбнулась. – Я вчера кое-кого встретила.
– Хорошенький? – живо заинтересовалась Криворучко.
– Как бы сказала твоя покойная благодетельница, это форменный няка. Чистейшей прелести чистейший образец.
В начале первого Рыкова выбежала из подъезда. По дороге в редакцию предстояло придумать правдоподобную байку, почему эксперт слетел с крючка. Ее раздумья прервало настойчивое «бибиканье». Мельком глянув на кремовую «Ладу-Калину», Рыкова продолжала свой путь. Знаки внимания от владельцев отечественных авто казались ей оскорблением.
Когда машина медленно поехала рядом с ней, Зину кольнула тревога. Неужели пришла и ее очередь стать жертвой расчетливого и беспощадного убийцы? Она отошла от тротуара поближе к палисаднику и ускорила шаг. Ноги от страха подкашивались. «Только бы дойти до остановки, а там люди…он не посмеет», – мелькало в голове. Между тем, «Лада» теснила Зину все ближе к штакетнику, постепенно отвоевывая место на пешеходной дорожке.
– Что вам от меня надо? – наконец, вскричала Рыкова и… застыла как вкопанная. Из-под опущенного стекла на нее с улыбкой смотрели дивные вишневые глаза, окаймленные черными ресницами.
– Миша? – замешательство на лице Рыковой сменилось бурной радостью. – Когда ты успел побриться?
– Я жду тебя с восьми утра. Ты на работу? Я отвезу.
Рыкова с готовностью плюхнулась рядом с ним. Тут же Бекетов ловко протянулся к заднему сиденью и положил Зине на колени букет из пяти красных роз.
– Розы… зори… какая разница, – пробормотал он. – Главное, что алые.
– Алые зори, – тихо отвечала Рыкова. – И почему я тогда тебе не написала?
– Наверно, я был не в твоем вкусе. К тому же тебе было всего семь лет, и ты больше думала о куклах, чем о мальчиках.
– Вздор! – в своей манере выкрикнула Рыкова, но тут же осеклась: – Я хотела сказать, что никогда не играла в куклы.
– Только в живых людей? – улыбнулся Миша. – Я имею в виду, мужчин.
– Я произвожу такое впечатление?
– Извини, если обидел тебя. Просто ты очень красивая, и мне трудно представить, что кто-то может оставаться к тебе равнодушным.
Рыкова польщенно потупилась и принялась перебирать пальцами лепестки роз. Вдруг на ее лицо набежала тень.
– Что с тобой? – участливо обратился к ней Миша.
– Вспомнила, что мне надо ехать в эту треклятую редакцию и писать дурацкий, никому не нужный текст. А то, что из-за этого расследования над моей жизнью нависла опасность, мегеру-редакторшу совершенно не интересует!
– Может, расскажешь, в чем дело? – нахмурился Миша. – Молчишь? Извини, если задал тебе бестактный вопрос. Но, пожалуйста, если это правда опасно, откажись. Очень тебя прошу.
Рыкова задумалась. Она бы с удовольствием отказалась. Чем глубже она копала, тем более шокирующие открытия делала. Но остановиться сейчас, не выведя отравителей на чистую воду – это, во-первых, не удовлетворить свое любопытство, а, во-вторых, лишиться ряда подработок. А они, судя по масштабам вскрываемых ею злодеяний, обещали быть на порядок выше, чем те жалкие крохи, которыми она перебивалась доселе. Тем более, ее новый приятель, судя по всему, парень небогатый. И машина у него убожество, и сидели они не в «Фортеции», и букет подарил всего из пяти роз. Но видно, что стремится сделать ей приятное и вытягивается в нитку…
– Нет, Миш, я не откажусь от расследования, – Зина подняла на Бекетова честные, хоть и несколько воспаленные после вчерашнего глаза. – Сделать это мне не позволяет моя журналистская совесть. Но сейчас я просто не знаю, как ехать в редакцию. Моя фурия требует экспертного интервью. Я все ноги сбила в кровь, но так и не нашла дурака, который бы согласится порассуждать на тему контрафактных микстур для похудения, оборот которых я пресекла в «Аполло». Все трясутся за свои места.
– Постой, постой. А какой дурак… эксперт тебе нужен?
– Какой угодно, хоть с минимальным званием и должностью. Юрист, врач, общественный деятель.
– Отлично! Значит, я могу тебе помочь.
– У тебя на примете есть придурок, который согласится ввязаться в это мутное дело?
– Этот придурок – перед тобой. Разреши еще раз представиться: Михаил Бекетов, руководитель международного независимого фонда «Врачи мира против злоупотреблений» по Эмскому региону. Кандидат медицинских наук.
Все еще не веря в свое счастье, Зина набрала номер Кориковой:
– Алиша, милая, не жди. Тут такое… в общем, я нашла другого эксперта… еще лучше… Готов все прокомментировать… Статья? Будет, будет… Нет, сегодня навряд ли…
Вся под впечатлением от общения с Бекетовым, Зина приехала в редакцию лишь к пяти вечера и сразу же наткнулась на вопросительный взгляд Колчиной. Жестом вызвав ее на кухню, Рыкова деловито поинтересовалась:
– Ну, как прошло вчерашнее покрытие?
– Знаешь, младший научный сотрудник Николай держал себя не слишком строго, – надула губки Юля. – Он заявился ко мне с запахом курева!
– Если ничего не понимаешь в науке, так и скажи. Да, он курит. Но что курит? Особые восстанавливающие сигареты. Ты ведь у Николая не одна такая страждущая. А ресурсы юноши небезграничны.
– Надо же, чего только не бывает, – захлопала глазами Колчина.
– Секретная разработка кремлевской больницы, – шепнула Рыкова. – Специально по заказу престарелых членов Политбюро.
– Хорошо, хорошо… Но зачем он принес бутылку шампанского? Если употреблять алкоголь, могут родиться уроды.