Няка

Зина Рыкова шаровой молнией влетела в фойе офисного центра, на ходу сбросила куртку цвета цикламен, расшитую стразами, и самовлюбленно поводя не по сезону оголенными плечами, на высоченных шпильках процокала к зеркалу. Весь туалет журналистки был продуман таким образом, чтобы ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения в нюансах ее телосложения. Тут было все и сразу: кожаные шортики, ажурные колготки с орхидеями, замшевые ботфорты, разрисованные вампирские ногти и неправдоподобные, как павлиний хвост, искусственные ресницы.

– Что, Зинуль, тоже поясницей маешься? – сзади возник охранник, добродушный дядька пенсионного возраста.

– Иди проспись, Петрович, – буркнула Рыкова.

– Глумишься над стариком? А зачем тогда пояс из собачей шерсти надела? Я все вижу, – охранник хитро погрозил брюнетке пальцем. – Вот здесь, вокруг… э…

– Это называется – бедра! И я не знаю, где ты увидел на них пояс.

– Пояс-то – он не снаружи, – лукаво улыбнулся секьюрити, – а там. Ну, внутри.

– Где – внутри? – Зинка начала заводиться.

Петрович тяжко вздохнул:

– Острохондроз замучал. Совсем острый стал. А собачий-то пояс, говорят, денек поносишь, и ломоту как рукой снимает. Намотал его вокруг задницы и ходи, грей поясницу. Вот я и хотел спросить, помог тебе этот пояс или это просто брехня рекламная… Э, ты что такая красная?

Испепелив Петровича взглядом, Зинка бросилась вверх по лестнице. Ее нетерпение было столь велико, что она не стала дожидаться лифта, которым пользовалась всегда – даже если из ее родной редакции на шестом этаже требовалось спуститься в буфет на четвертом.

На третьем этаже она забежала в туалет, заперлась в кабинке, спустила шорты, колготки…

– Вот он, собачий пояс, едрить его в кочерыжки! – выругалась Зинка, защипнув обильные бока. – Когда я только успела отрастить эти окорочка? И, главное, все молчат как пришибленные! Заговор равнодушных! И Алинка с ними за компанию…

С тех пор, как четыре года назад в кабинете главного редактора городского ежедневника «Девиантные новости» засела ее лучшая подруга Алина Корикова, обозреватель Зина Рыкова входила к ней без стука. Алина деликатно терпела бесцеремонность приятельницы. Но в одном была непреклонна: Зине было категорически запрещено врываться во время совещаний, которые Корикова собирала дважды в день: в десять утра и четыре вечера. Сейчас было как раз начало одиннадцатого, но дело, возникшее у Рыковой, не терпело отлагательств.

– Алин, бросай все! Ай нид ю! – пробасила она, распахнув дверь редакторского кабинета.

Корикова и ее зам Леша Ростунов, тридцатилетний толстяк, одетый в неряшливое черное, с интересом переглянулись, но с места не сдвинулись. Тогда Зина выдала еще один козырь:

– Новость! На первую полосу!

– Не тяни, – важно скомандовал Ростунов.

– Не лезь вперед батьки в пекло, – Зина бросила на него уничижительный взгляд. – Щас, выложу я тебе тут свой супер-мега-бенц! Рылом не вышел!

– Зин, – одернула ее Корикова. – Ну, что там у тебя стряслось? Фотокор нужен?

– Ну спасибо, дорогая! – Рыкова задохнулась от возмущения. – Не ожидала, что ты предложишь мне такое!..

Фотокорреспондент Дима Филатов был последним гражданским мужем Зинки. С ним она прожила два неплохих года, пока их не развело комичное, как считала сама Рыкова, недоразумение. Как-то в супермаркете «Десяточка», отчаявшись протолкаться к фруктовым рядам, она поддала тележкой под колени впереди стоявшего мужчины. Да так сильно, что тот потерял равновесие и обрушился на Зинину тару.

– Вот мудель! – громко хмыкнула она, пока незнакомец поднимался под обстрелом насмешливых взглядов. – На месте властей я давно бы изолировала флегматиков от общества. Что вылупился? От радости в зобу дыханье сперло?

Обычно после подобного захода начиналась перепалка, участие в которых было главным хобби Рыковой. Но мужчина, внимательно посмотрев Зинке в глаза, не сказал ни слова и удалился, на ходу отряхивая элегантное пальто. А Рыкова, испытав смутное недовольство, враз потеряла интерес к фруктам и покатила тележку к винным рядам. Она вспомнила, что от бананов толстеют, от апельсинов прогрессирует кариес, от киви может пойти сыпь, а вот от мартини никому еще не стряслось ничего плохого.

В алкогольных рядах была пивная промоакция, и Рыкова, вообще-то не любившая этого напитка, активно в ней поучаствовала. Затем ее нос учуял заманчивый запах колбасы, и Зина покатила тележку в его направлении. В отделе гастрономии также шла дегустация, и Рыкова позволила промоутершам предложить себе четыре сорта новинок, сопровождая жевание пресыщенно-брезгливой миной.

Так пролетело минут сорок. Покидая «Десяточку» с бутылкой мартини, багетом, сырной нарезкой и банкой сгущенки, Зинка никак не ожидала увидеть у входа того самого мужчину в дорогом пальто. Ее кольнули неприятные предчувствия – неужели нарвалась на проблемы? Но тот, дружелюбно улыбаясь, шагнул ей навстречу:

– Мне нужно вам кое-что сказать. Давайте посидим у меня в машине или съездим куда-нибудь попить кофе.

– Если вы из модельного агентства, то знайте, что я связана пожизненным контрактом с «Виктория Сикрет», – с высокомерным смешком отвечала Зинка, а ее взгляд меж тем оценивал часы мужчины, прикидывал, сколько стоит пальто и галстук…

Незнакомец протянул ей визитку. Ого! Генеральный директор крупной девелоперской компании! Зинка криво улыбнулась:

– И чем же вы занимаетесь в этой вашей девелоперской компании? Дверями хлопаете? С деверем лопаете? А, может, дев лапаете?

– Вы неподражаемы, – еще шире улыбнулся мужчина.

– Вы влюблены и хотите на мне жениться? Имейте в виду: варианты с годовым доходом менее миллиона баксов я не рассматриваю.

– Скажите, а вот такую сумму, – и мужчина назвал тройную зарплату Рыковой, – вы как, можете рассмотреть?

– Разве что если за час, – тут Зинка спохватилась, что скатывается в торг и отрезала: – Сгинь, маньяк.

При этих словах мужчина не на шутку разволновался.

– Да, моя метресса, да! Будь моей владычицей морскою! – и, взяв себя в руки, девелопер шепнул: – У меня к тебе конкретное деловое предложение.