Няка
Шрифт:
– Как успехи, красавица? – дорогу Зинке преградил другой тренер с внешностью сериального ловеласа. – Заездил тебя Казаринов? А меня Гоша зовут. Игорь Ядов – слышала, наверно? Чемпион Эмской области, обладатель кубка… Перепишись ко мне, а?
– А что, и перепишусь, если скажешь, как за месяц 10 кило согнать. Реально?
– Более чем! – горячо заверил Гоша. – Но это возможно только под строгим контролем инструктора. Карту на десять персоналок купишь?
– И почем дерешь?
– Ну, тренировка у меня стоит тысяча, десять идут с солидной скидкой – где-то 9 850
– А ГЗМ?
– И ГЗМ делаю. Но это уже две-три штуки в зависимости от выраженности. За сеанс.
– А если бы я БДСМ сказала – ты бы тоже умильно закивал головой?
– Закивал бы, – разулыбался Ядов. – У нас корпоративная миссия – клиент должен получить любую услугу, какую только пожелает.
– В таком случае, окажи мне эксклюзивную услугу: купи себе губозакатывательную машинку, – и Рыкова проследовала дальше.
Развалившись на диване в зоне отдыха, она через стекло наблюдала за Казариновым и его клиенткой. Такая, ёшки-матрешки, упертая девка! Худая, а со штангой на плечах все равно что со шваброй приседает – наверно, от скорости ветер в ушах свистит.
– Эй, красава, ты не знаешь, кто такая эта Ульяна и почему Кир перед ней так распинается? – обратилась Зинка к проходящей мимо крупной девице с парой пирожных на блюдечке.
– Знаю, знаю, – охотно откликнулась та, присаживаясь рядом. – Это Ульяна Кибильдит. Родители у нее то ли погибли, то ли умерли, и теперь у нее немерено бабла.
– А ты откуда такая информированная?
– Живем с ней.
Зина с гадливостью глянула во влажные карие глаза собеседницы:
– Мы не рокеры, не панки, мы девчонки-лесбиянки?
– Сразу уж и лесбиянки. Нет, нормальные мы. Но с парнями не везет. Вот, в клуб записались, чтобы похудеть. Ульянка-то вон какая стройняшка стала, а у меня что-то не поперло. Наверно, это гормональное…
– А сласти-то зачем трескаешь, если худеешь? – Зина ткнула пальцем в пирожные.
– Да ты что, это же фитнес-десерты, специальные такие, – горячо возразила девица. – В них особые вещества содержатся, от которых вес прямо горит!
– И много ты уже сожгла?
– Пока ничего. Но мне их вообще-то доктор прописал.
– Только пирожные и все? Не свистишь?
– Ну не только, – уклончиво отвечала толстушка. – Еще на аэробику сказала ходить два раза в неделю и раз – на силовые. Но разве можно так резко начинать? Я пока решила рацион скорректировать, вот на фитнес-питание перешла, – и, отправив в рот кусочек бисквита, она отряхнула руки. – Кстати, ты уже была у клубного доктора? Мерила толщину жировой складки? Нет? Так запишись! Вот, кстати, она идет. Мари-и-ин!
Девица двинулась наперерез к невысокой худенькой особе в розовом халате. Но той было явно не до нее.
– Потом, потом, Оксан, – бросила она на ходу, тревожно поглядывая на часы.
– Вот это клиенториентированное заведение! – отреагировала Рыкова. – Обслуга отбивается от своих кормильцев
– Там что-то случилось, – и толстушка прильнула к стеклу, разделяющему холл и зал. – Видишь, сколько народу?
Действительно, занимающиеся и персонал сгрудились в одном углу зала. Рыкова выхватила взглядом из толпы, словно сфотографировала, скуластую недобрую физиономию Черного спортсмена. Надо же, как он ловко протолкался поближе! Рядом с ним в тревожной маске застыло лицо какой-то пышки в спортивных трусах, чьи ноги Зина сочла срамотой. Кто-то размахивал руками, кто-то щелкал «прикольную картинку» на мобильник. Переглянувшись, Зина с Оксаной бросились в зал. Та на ходу энергично жевала – не пропадать же недешевому фитнес-пирожному!
– Хлеба и зрелищ? – бросила ей Рыкова. – Хватит хомячить.
Протолкнуться к эпицентру ЧП было невозможно. И откуда только народ набежал? Когда Зина пришла в клуб, ей казалось, что в зале занимается не более двадцати человек – все-таки разгар рабочего дня. Сейчас же здесь было втрое больше. Одна дама, судя по всему, примчала сюда прямиком из сауны – раскрасневшееся полное тело было небрежно замотано в махровое полотенце, с волос по бриллиантовым висюлькам струилась вода. Пахло нашатырем и корвалолом.
– У этих анорексичек сроду все не слава богу, – судачили две клиентки позднего бальзаковского возраста. – Они если вокруг себя толпу не соберут, считай, день прожит зря.
– Дамы, быстро докладываем, что случилось, – встряла Рыкова.
– Прыгала, прыгала с железкой вон той, а потом выронила, зашаталась, прошла три шага и грохнулась прямо на пол. Это уж Кирилл с Гошей ее сюда перетащили.
– А кто? Кто?
– Ну, такая звездень в красном костюме… Узница Бухенвальда…
– В красном костюме? – и Зинка, выставив Оксану вперед, словно щит, заорала:
– Пропустите сестру пострадавшей!
Толпа расступилась, и Зина втолкнула новую знакомую в круг.
На диванчике лежала Ульяна. Яркость ее олимпийки резко контрастировала с посеревшими губами и голубоватой бледностью лица, на котором застыло страдание.
– Уль, – слабо позвала Оксана.
Подруга не откликалась.
– Не приходит в сознание, – со слезами в голосе сообщила врач. – Пульс нитевидный, дыхание поверхностное, а «скорой» все нет.
– Марин, еще только 10 минут прошло, – прошелестел Казаринов, который был лишь чуть розовее своей несчастной клиентки. Он словно полинял весь, яркая синева его костюма поблекла, а светлые кудряшки как будто выпрямились и обвисли.
– Давай еще раз массаж сердца.
Марина оперлась крошечной ладонью на середину груди Ульяны, вторую ладонь положила сверху и начала ритмично нажимать. Кирилл обхватил запястье клиентки в надежде услышать пульс.
– Да она не дышит у вас! – крикнул кто-то из первого круга зевак.
– Как не дышит, только что дышала, – заговорила вкрай растерянная доктор. – Точно – не дышит.
– Да она в обмороке, вот и не дышит, – прошептала Оксана. – Надо ее по щекам побить.
– Какой, на фиг, обморок, – зло глянул на нее Кирилл. – По-моему…