Нянька для Радуги
Шрифт:
— Не так, как мы с ним рассчитывали, — уклончиво ответил Макс. — Но вполне продуктивно. Он лишь подтвердил мои догадки о том, что ему давно всё о нас с тобой известно.
Мира приподняла голову и, усмехнувшись, перевела взгляд в сторону горящих окон большого дома.
— Это Елена (что б её)… Петровна, — пробурчала девушка, нахмурившись. — Вот сто пудов, она. Больше ведь не кому. Спалила, гадкая…
— Возможно и она, — согласился Максим. — Но суть в другом, — он тяжело вздохнул, и всё-таки сказал то, что должен был: — Я уволился. Сегодня вечером у нас с Машей поезд.
Мира медленно
— Это с чего вдруг? — выдала она, явно не понимая, что происходит. — Куда ещё вы собрались? К бабушке, что ли? Или решили навестить отца?
— Нет, — он слегка качнул головой и, в последний раз прижавшись к своей девушке, вдохнув аромат её волос, поднял её со своих колен и встал сам. — Мы просто решили уехать. Пожить в другом городе. Где… пока не выбрали.
— Но… почему?! — Мира выглядела по-настоящему растерянной. Эта новость попросту лишила её опоры. Выбила почву из-под ног. Она вообще сейчас с трудом понимала, что происходит.
Видя её состояние, Максим осторожно положил руки ей на плечи и наклонился чуть ниже, чтобы смотреть в глаза.
– Так сложились обстоятельства, — уклончиво ответил он, но потом вдруг решил, что уж Мира-то точно имеет право знать, по чьей вине разрушилась их такая счастливая жизнь, поэтому и пояснил. Только говорил теперь совсем другим голосом. — Моя сестра беременна. Кто отец — догадаться не сложно. А этот… парнокопытный имбицил умудрился попасться ей на глаза со своей очередной подружкой. Не удивительно, что после этого Маша решила уехать. А я… не могу отпустить её одну.
— Но это же глупо! — почти закричала Мира. — Ты же сам учил меня, что нельзя убегать от проблем! Давайте лучше вместе поймаем Лёву, свяжем и отдадим Машке в вечное рабство. Можно даже оформить всё официально. Ну там… брак и всё такое.
Всё это было сказано таким убитым голосом, что Макс понял — она не шутит. И в случае его согласия, сама заманит брата в ловушку, накачает притупляющей мозговую деятельность дребеденью и отведёт в ЗАГС. Мира была способна отчебучить что-нибудь в этом духе. Да что говорить, сейчас, глядя на своего Максима, понимая, что их отношениям пришёл конец, она окончательно осознала, что способна ради него на всё. ВСЁ! Лишь бы он и дальше оставался рядом.
Да только… уже знала, что это бессмысленно. Он уедет. И этот вопрос уже решён. Ведь выбирая между ней и Машей он, ни на секунду не задумываясь, выбрал сестру.
— Мирочка, — Макс погладил пальцами её скулу, поймал скользнувшую по щеке маленькую слезинку и, не в силах больше видеть боль в её глазах, крепко обнял. — Маленькая моя, пойми меня, пожалуйста. Я очень хочу остаться, но не могу. Маша…
Но она не дала ему договорить.
— Я поеду с тобой! — выдала Мирослава, решительно отстраняясь.
— Нет, — он покачал головой. — У тебя здесь учёба, отец, друзья…
— Плевать! Я хочу поехать и я поеду.
— Нет! — продолжал настаивать Максим. — Мы ещё даже сами не знаем, куда направимся. Как я могу взять тебя с собой?
— Я. Поеду. С тобой, — отрывисто и чётко произнесла она. Потом обняла его лицо ладонями и прошептала. — Как ты не понимаешь, что без тебя мне ничего этого не нужно.
— Не говори
— Как?! Это ведь правда. Сейчас мне кажется, что до тебя я и не жила вовсе, а находилась в состоянии какого-то автопилота. Ела, спала, говорила, и даже глупости делала. Всё это было серо, пресно и безвкусно. А ты дал мне почувствовать вкус настоящей жизни, — она замолчала, стараясь восстановить сбившееся от волнения дыхание.
— Я ведь не единственный в мире мужчина. Ты ещё встретишь того, кто окажется в миллиард раз лучше…
— Но я тебя люблю! Мне не нужен никто другой, будь он хоть суперменом, мачо и олигархом в одном лице! Пойми же это!
Она уже не просто плакала, а рыдала. Но сама, будто бы и не чувствовала этого. Сейчас всё это казалось ей совершенно неважным. Ни гордость, ни собственный внешний вид. Она просто хотела, чтобы Максим её услышал, понял и остался с ней.
Её признание ошеломило его покруче вчерашнего рассказа Маши. Почему-то до этого момента Макс даже и не подозревал, что его Мирочка вообще способна любить кого-то кроме себя. Но сейчас, глядя на то, как её всю трясёт, как всхлипы перемежаются с невнятным бормотанием, в котором слышно только «люблю» и «не бросай меня», он ни капли не сомневался в её чувствах.
Возможно, если бы всё сложилось иначе… если бы у них было ещё хотя бы десять минут… он бы не смог уйти. Остался. Попытался бы объяснить всё сестре. Наверно, она бы поняла. Но у судьбы на их счёт были совсем другие планы.
В кармане Максима заиграл телефон, но он почти не обратил на это внимание. И лишь когда противная мелодия зазвучала в четвёртый раз, всё-таки достал свой простенький аппарат и ответил на звонок.
Оказывается, вызывала его Маша, желая сообщить, что такси прибудет с минуты на минуту, и им давно пора выходить. Её слова будто отрезвили его от сладкого сна, в котором он уже почти решил никуда не ехать. Теперь же наваждение спало, и собственные мысли стали казаться лишь глупостью и проявлением непозволительной слабости.
Положив трубку, он в последний раз крепко прижал Миру к себе. Она всё ещё дрожала, стараясь подавить собственную истерику. Но по этому объятию поняла, что времени почти не осталось.
— Пожалуйста, — проговорила она сквозь слёзы. — Не оставляй меня одну. Я ведь без тебя снова начну делать глупости.
— Мирочка, — Макс зажмурился, чтобы не позволить собственным зашкаливающим эмоциям выйти наружу. — Не нужно. Прошу тебя. Я очень не хочу ехать, но и остаться не могу. Меня самого на куски разрывает от неправильности ситуации. Но и просить ждать меня я не имею права. Просто живи… наслаждайся жизнью. Ты ведь замечательная. Самая яркая, самая лучшая.
— Максим, — она освободилась от его крепких объятий и заглянула в глаза, — я тебя люблю, — она на секунду замолчала, подавив очередной всхлип. — Скажи, это для тебя хоть что-нибудь значит?
Он не знал, что на это ответить. Просто не имел ни какого понятия. Поэтому… промолчал. Нежно, будто прощаясь, сжал её пальцы, поднёс их к губам.
– Прости, — прошептал, целуя. Затем сделал шаг назад, разрывая контакт и повторил: — Прости меня.
А после ушёл, ни разу не оглянувшись.
<