Нянька или Как обрести счастье, невзирая на сестер
Шрифт:
– Как на заочную форму? У них же сессия только после нового года. Это я что, не увижу ее столько?
– опешил я и схватился за волосы, подумав, что потом Алена вообще может взять академ, перетекающий в отпуск по уходу за ребенком.
– Костя! А моё письмо она получила?
– Да, оно валяется в "корзине", с признаком непрочитанного.
– Блин! Слушай, а можно ей написать прямо....
– Нет, уже ничего нельзя!
– Почему?
– Алена как-то обнаружила мое присутствие, и сразу же сменила пароль. И пока я пытался снова взломать защиту - удалила
– А ай-пи-адрес? Ты же говорил, по нему можно вычислить, откуда именно был осуществлен вход в Интернет.
– Тоже глухо. Она использовала анонимайзер с динамическими настройками. В общем, перестраховывается и шифруется твоя Золушка по полной программе.
– Что-то не похоже на неё! Она в компьютерах еще меньше меня соображает.
– Дружок, на это у меня два ответа: либо ты заблуждался, и Алена - хорошая актриса и хакер, либо она выходила в сеть через нехило защищенный от всяких шпионских штучек комп.
– Понятно, - совсем упал я духом.
– Спасибо, за помощь. Пока.
Алена
Словами передать, насколько мне было плохо утром, невозможно. Оцепенение глухой опустошенности не прошло, и если тело лежало, чуть ли не мертвым грузом, то мозг усиленно думал. Мысли скакали, как кузнечики в брачный период. Я все снова и снова анализировала, вспоминала, оценивала. Но из этого толком ничего не получалось. Казалось, что в его словах, действиях и поступках не было никакой наигранности. Однако я все видела своими глазами, и от этого становилось еще хуже. Для чего он это сделал? Почему? Зачем клялся в любви, если все было лишь простым развлечением? Он же видел в моих глазах ответное чувство, которое просто горело, желая оповестить весь мир о счастье.
Правда, как оказалось, счастье было недолгим и ложным. От этого еще больнее становилось на душе. Но не сама боль и терзания доставляли дискомфорт, а противное чувство загрязненности. Меня словно вываляли в помоях таким поступком, вырвали самое чистое и нежное, что было в сердце, и разорвали на клочки.
– Хватит!
– оборвала сама себя и поднялась с кровати.
Вчера начался новый виток существования, значит надо учиться заново понимать этот мир, снова учиться жить. Надо залечить все раны, несмотря ни на что. Мне есть, ради кого бороться, и я буду это делать! Дав себе такую установку, я направилась вниз.
Вот только настраиваться на правильный путь и следовать ему: не одно и тоже. Глухая стена, возведенная в сознании, чтобы перестать думать о любимом, не могла сдержать бешеный поток мыслей. Они пробивалась назойливыми осами и жалили каждый раз все больнее и больнее. Естественно, мое состояние не укрылось от мамы. Рассказывать ей не хотелось, но пришлось. Все-таки она у меня умная и рано или поздно сама бы догадалась, что с Русланом все кончено.
– Дочка, а ты уверена...
– Мама, ну пожалуйста, не надо!
– взмолилась я.
– Его первая реакция на новость резала хуже ножа, но я успокоила себя. А вот вчера поняла, что напрасно это сделала. Все же и так ясно! Зачем ему еще один ребенок, если у него есть двое?
– Что-то не гладко тут...
– Как-раз-таки гладко, мам. Ну, захотелось развлечься парню, нашел игрушку...
– ком непролитых слез застрял в горле.
– Давай не будем об этом. Я его ни видеть, ни слышать не хочу!
– Как скажешь, родная!
После разговора стало чуть легче. Чтобы окончательно перестать думать о нем, нужно поскорее забить голову чем-то другим. У меня теперь есть работа, значит, буду думать исключительно о переводах.
Руслан
Уже шесть дней минуло с того момента, как похоронили моего наставника, и неделя, как исчезла Алёна.
Знаю, любовь ее не умерла. Верю, что найду ее. И надеюсь, что случится это очень скоро. Иначе я просто не могу представить, как жить без нее и малыша!
От рассвета до заката я колесил по городу в ее поисках, ночью работал в мастерской.
В отношениях родителей тоже был похожий момент. Папа тогда принял дядю Кирилла за маминого ухажера, ударил его, наговорил всем гадостей. После того Руся-художница, практически не расстающаяся с кистями, в период ссоры не притрагивалась к любимому делу. Рус-скульптор, наоборот - только в творческой работе и находил утешение.
Так думали все, слыша доносившийся из мастерской стук инструментов. И, в какой-то степени они были правы, вот только работа была в первые двое суток, а потом я с ненавистью разбивал на мелкие кусочки уже третью каменную глыбу.
Чтобы родные не сильно беспокоились, я не голодал, а исправно поглощал пищу (хотя кусок в горло не лез); не замыкался в себе, а поддерживал разговоры (сразу же забывая о чем, и с кем беседовал); ходил по магазинам (пристально всматриваясь в лицо каждой кассирше); нянчил близняшек (мысленно представляя, что это наши с Аленой дети).
На восьмые сутки рассудок не выдержал и сломался...
Алёна
– Доченька, к тебе пришли, - донесся снизу мамин голос.
"Кто это?
– оторопела я, оторвавшись от переводимого текста.
– Ведь никому неизвестно, что я тут? Неужели настырный Руслан все же нашел меня? Но как? Впрочем, неважно. Все равно, разговор с ним будет короток".
Стук множества поднимающихся по ступенькам ног меня ввел в растерянность. Почему так много людей? Когда же дверь в мою комнату отворилась, я порадовалась что сидела, иначе бы упала от неожиданности. И наглости. Уж кого-кого, но ее увидеть никак не предполагала.
– Здравствуйте, Алена!
Я машинально кивнула, все еще не соображая, зачем эта гостья пожаловала.
– Разрешите представиться: Барсова Мария...
– остановившаяся в проходе девушка сделала паузу и продолжила: - Ярославна!
– И?
– А это, - из-за угла выглянули две малышки, - Барсовы Кира Ярославна и Ника Ярославна.
– Что дальше?
– недоумевала я, но на краю сознания мелькнул вопрос: "Почему у близняшек отчество не от Руслана?"
Потом показалась коротко стриженная девочка-подросток и тоже назвала свое имя: