Няня для майора
Шрифт:
– Вижу, тебе моя собачка веревку на ногах перегрызла. Ты все равно ничего не можешь против меня. Ты – ничтожество, Бойков, – снова скалиться рыжий, и начинает заливаться смехом. Больше похоже на лай гиены. Бррр.
– Тогда ты смело можешь подойти ко мне. Не так ли? – отвечаю в тон я. Немного промочил горло – и уже почти человек. Еще бы руки лучше слушались. Не хватало еще выронить драгоценный подарок, что стоил другому человеку жизни.
Стараясь не привлекать внимание, раскладываю между ладонями нож. Отлично. Длина клинка сантиметров пять. Ну же, Бойков, соберись, тряпка. Борись! Руки вспоминают свое дело. Не спускаю глаз
Рыжая паскудина приближается ко мне. Почти идеально. Еще шажок.
– Сейчас я тебе покажу, что такое боль, уродец, – скалится он и делает замах рукой.
– Не сегодня, дружище, – чуть качнув телом вперед захватываю растерявшегося на миг Довженко ногами. Острый нож освобождает руки, и я всем телом наваливаюсь на своего противника. Под тяжестью моего веса мы падаем на пол. Успеваю разомкнуть и немного сместить ноги, чтобы этот урод мне их не переломал своей тушей. Сразу же откатываюсь в сторону, и тяну рыжего за собой. Миг – и я фиксирую заложника двумя руками, одна из которых с ножом, приставленным к горлу.
– Ну, и кто из нас теперь ничтожество? – мое время ликовать, пока охрана в шоке.
Однако, недолго. Потому что я слышу звяканье металла о бетон. Твою ж мать! Комната моментально заполняется газом. Мое, не слишком послушное тело, начинает оседать на пол. Глаза против воли закрываются, утягивая меня в темноту, последнее, что я слышу: «Парни, вон он!».
Вырываюсь из небытия, когда меня начинает трясти. Почему-то земля перед глазами дрожит, а в живот давит что-то твердое. Не сразу соображаю, что меня несут на плече. Тесак – я почти уверен в этом. Хлопаю его по ноге.
– Поставь меня. – Почти не узнаю свой голос.
Больше похоже на карканье осипшей вороны. Млять…
Кажется, время замирает, а меня медленно возвращают в вертикальное положение. Рассвет. Раннее утро. Участок дома Довженко. Демон сразу страхует сзади – я его чувствую затылком. Тесак напряженно заглядывает в глаза, видит, что я стоять не могу, шатает.
– Тох, ты очень истощен, давай в исходную и поехали, пока все тихо. Мы еле тебя нашли. А с этими потом разберемся.
– Не, брат. Спасибо, конечно, но это мой бой. И он еще не окончен. Я должен достать эту тварь, понимаешь? – пытаюсь вложить хоть какие-то эмоции, собрать отголоски воли, но внутри пусто.
– Бай, не дури! Ты не в том состоянии, да и домашние… – начинает Демон.
– Нет у меня домашних. Это у тебя Капитошка и Галка. У меня есть только сын. И я его не предам.
– Ну, я так и понял. Только вот девчонка твоя, рыжая, точнее, не твоя – Ванина, места себе не находит уже неделю.
– Как неделю? Меня что, не было неделю?! – вот это я порешал вопросы за пару дней…
– Так точно, товарищ майор! Неделю! Сейчас тебя в больничку и…
Не успеваю возразить друзьям, как из ниоткуда по нам открывают огонь. Спасибо, хотя бы одиночными выстрелами. Всё, на что меня хватает – оттолкнуть Димона с линии огня. Бок тут же опаляет свинцовой болью. Огнестрел. Паршиво. Но, как ни странно, это даже бодрит.
Парни вступают в перестрелку, а я откатываюсь в сторону и вижу, как к одной из машин, с кипой бумаг в руках, передвигается Довженко. Его прикрывают два тела. Адреналин
Организм мобилизует все резервы, вот оно – второе дыхание. Мне везет. Одного бойца уже подстрелили, и я могу подхватить его оружие. Однако Довженко, подставляя второго охранника, прыгает в первый джип и срывается с места. Мне ничего не остается, как воспользоваться вторым авто.
С диким визгом машина срывается с места. Беру курс за Довженко. Как только, удается поравнять авто примерно на одной колее с джипом спереди, открываю окно, и начинаю палить по колесам. Черт! Столько осечек у меня не было никогда! Паскудина еще и машиной виляет из стороны в сторону, пока мне не удается попасть в переднее правое колесо. Довженко пытается уйти из заноса, но заднее правое съезжает на песок. Всё – машина уходит в неконтролируемый занос. Епта, полный привод. Я прижимаю его сзади до тех пор, пока не ощущаю резкий, вырубающий удар. Кажется, джип рыжего влетел в дерево, а я – паровозом в зад. И снова темнота…
Что же так противно пищит? Дьявол. Почему щиплет вену? Мать вашу за ногу, как тяжело дышать, что-то мешает. Трубка?! Пробую дернуться. Выходит с трудом, но внимание я привлекаю.
– Очнулся! Лежи, сейчас врач трубку достанет. Пришлось интубировать и реанимировать. У тебя мотор встал. Вообще чудо, что ты еще жив.
Дальше начинает процесс обследования меня на предмет повреждений. Без сознания я пролежал часов восемь. Так говорят. Повезло – Башметов здесь, что-то решает. Я как раз хочу домой. А он… Сволочь, сопротивляется! Орет еще, что долго меня искали, что я скотина, мог бы предупредить о том, что удумал. Называет меня старым маразматиком, придурком с погонами, бараном тупоголовым (с этим я как раз согласен), дальше идут какие-то адские проклятия, видимо. Не могу разобрать. Но я ж баран, буду стоять на своем до конца!
Наконец-то я сумел убедить Демона, что мне нужно домой. Не важно, что физиономия – в мясо – отбито практически все, и даже ложку я не могу держать самостоятельно. Ненавижу больницы. На дух не переношу докторишек. Маму угробили… Каждый раз рассказывали, что вот это новое лекарство или метод лечения непременно помогут… Столько денег выкачали… А по факту – на матери опыты ставили, экспериментальные программы тестировали. Зато клоуны в белых халатах диссертации на этом позащищали. И плевать всем было, как она страдает. Я многого не видел. Не знал. Сам бы руки оторвал и куда надо прикрепил этим эскулапам.
А что там с Довженко? Пес с ним. Все потом. Я хочу домой. Завтра я буду в родных пенатах. С рыжиками. Точнее с сыном. Нахрен баб!
[1] – отрывок из поэмы «Мцыри» М.Ю. Лермонтова.
Глава 10
Инна
Ночь тянулась бесконечно долго. У меня в голове прокручивались тысячи способов, как избежать наказания за убийство. Естественно, варианты причинения смерти одной потеряшке я тоже продумала. Всё, вплоть до мелочей.