Няня в (не)приличную семью
Шрифт:
Герасим хмыкнул, выразив презрение к моей неумелой лжи, а мне пришлось дальше изворачиваться.
– Я бы хотела, чтоб у папы не было работы. Тогда у него, может, нашлось бы время на меня. А то я как сорняк расту.
Луковка скорбно поджала губки.
Вот Герка – тот сорняк, если все обстоит так, как он говорит. Хотя… Еще неизвестно, какие скелеты спрятаны в этой, с виду приличной семье. Где брат брату не помогает, мачеха, или исполняющая ее роль цаца, делает все, чтоб ребенок не рос счастливым. А сам хозяин похож на Синюю бороду
И против этого всего – я. Слабая, беззащитная девушка.
– Луковка. Ну смотри. Во всем нужно искать плюсы. Тот, кто не работает, не имеет денег на красивую одежду, вкусную еду, на путешествия, на книги и другие хорошие вещи.
– Неправда. Вон Илонка не работает, а у нее все есть! – упрямо возразила малышка.
И я почувствовала себя ужом на сковородке. Почему, вместо того, чтоб сейчас разбирать с ними, кто есть «кэт», кто «дог» или «чиккен», я должна изворачиваться и объяснять ребенку то, что ей лучше не знать.
– Ну у Илоны есть твой папа, который работает, чтобы у тебя и у нее все было.
– Ну тогда я хочу, чтоб у меня все было, а у нее – не было. Пусть идет работает. Вон как наша тетя Катя. Она уже старенькая, ходит убирает за нами.
– Тебе ее жалко? – наш разговор неожиданно вышел на новый уровень.
– Жалко.
– Ну тогда давай ей будем помогать. Если ты не будешь мусорить, то и ей не придется много убирать. Так ведь?
– Не так! – ушатом ледяной воды вылилось на меня. Илона, подкравшись, как индеец, тут же поймала меня на горячем.
– Каждый должен выполнять свою работу. Уборщица убирает, повариха есть готовит. И только вы, кажется, не знаете свое место. Я доложу Прохору Андреевичу, что в вашем случае отсутствие опыта работы в приличных семьях критично. Хорошо, что вы еще вещи свои не перевезли.
Поскольку мы уже были в библиотеке, то метаться было бесполезно. Оставалось ждать, пока цаца доложит и меня с позором выгонят за несоответствие.
Я открыла шкаф и поразилась «богатству». Чего тут только не было! И дорогущие глянцевые книжки, и кубики с алфавитом, и музыкальные игрушки с английскими песенками. Но долго любоваться мне не пришлось.
Вскоре снова прицокотала Илона и торжествующе заявила:
– Прохор Андреевич вас ждет!
– А дети?
– Это теперь не ваша забота.
Я чуть не хмыкнула. Ну да! Ну да! Можно подумать, что эта цаца будет заботиться! Мне хватило утром картины! Девчушка бежала от нее, как черт от ладана. Чуть с лестницы не свалилась от «заботы»…
А уж чужой мальчишка ей точно нужен, как собаке пятая конечность. И мне его жаль, несмотря на первый искренний порыв надрать уши.
– Луша, доставай карточки, сейчас в интересную игру играть будем! – натянуто улыбнулась я, понимая, что это «сейчас», возможно, и не наступит. С тяжелым сердцем поплелась я в кабинет к Великому и Ужасному. Какая-то нехорошая традиция – я прихожу, меня выгоняют…
Может, так и будет? Выгонит, потом опять с собаками искать будет?
Я постучала для приличия и открыла дверь, не дожидаясь разрешения. Ведь сам вызывал, значит, ждет.
– Прохор Андреевич? Вызывали? – делая вид, что ничего не произошло, опять навешиваю наивную улыбку.
– Вызывал, - холодно ответил он, лениво постукивая своими аристократичными пальцами по краю стола.
– Мария, вы понимаете, что воспитание детей из обеспеченной семьи в корне отличается от воспитания детей нищебродов?
На несколько мгновений я буквально зависла. О таком я слышала. Понятное дело, что наследникам богачей нужно быть готовыми принять на себя наследство, не растранжирить его, а разумно управлять. Но слово нищеброды меня покоробило. Подразумевалось, что то, как воспитывала меня бабушка, это нищебродское воспитание. И я сама нищебродка. По факту то да, но зачем унижать? И причем, это было совершенно неожиданно. Я считала его снобом, но адекватным.
Перед глазами замаячили баулы, потому что при всем желании я не смогу терпеть унижения.
– Если я вас правильно поняла, вы считаете, что то воспитание, образование, которое я получила, нравственные принципы, мораль – это все не подходит для вашей дочери? – изо всех сил пытаясь держать лицо, уточняю я. И наталкиваюсь на откровенно изучающий взгляд. Заинтересованный. Такой, каким энтомолог рассматривает новую козявку, попавшуюся ему на глаза.
– Я этого не сказал, - окончательно путая меня, заявил Вяземский. – Мне кажется, вы не умеете делать правильные выводы из того, что услышали.
Я тупая? И опять этот пристальный взгляд. Да он издевается?! И у меня внутри просыпается вулкан. Или ты, гад такой, меня увольняешь, или я иду работать! Но понимаю, чтобы работать, я должна как-то этот момент пережить и понять, чего он хочет. Ведь если бы позвал меня, чтоб уволить, то с этого бы и начал. А так к чему тратить свое драгоценное время на непонятные разговоры?
– Я уверена, что неправильные выводы можно сделать из всего, было бы желание. Как и обвинить в этом. Хотелось бы просто конкретного диалога. Что я сделала не так, раз вы меня сюда пригласили.
Внутри я стала похожа на гончую перед охотой – напряжена была каждая мышца. Я ждала чего-то в духе Илоны – вы мне не подруга и не важная персона, чтобы приглашать. Но пронесло.
– Я хотел бы услышать от вас, что вы сделали не так, - ни единым мускулом на лице он не отреагировал на мой выпад и снова заставил напрячься.
– Исходя из того, что Илона Эдуардовна вменила мне в вину, могу только предположить, что вас не устраивают мои принципы воспитания. А именно, барский ребенок должен с детских лет приучаться командовать прислугой. Но простите. Если он не приучится убирать за собой сейчас, то потом будет сложно объяснить, почему в ресторане или на приеме нельзя бросать на пол салфетки или еду.